10 июня исполнительный директор фонда «Русский мир» Пётр Скороспелов выступил в авторской программе руководителя «Россотрудничества» Константина Косачёва на радиостанции «Голос России».

Косачёв: Добрый день, утро или вечер, уважаемые слушатели радиостанции «Голос России». С вами, как всегда, я, Константин Косачёв, руководитель Федерального агентства по делам СНГ, соотечественников, проживающим за рубежом, и по международному гуманитарному сотрудничеству, спецпредставитель Президента России по связям с государствами — участниками СНГ.

Наша передача выходит в эфир вскоре после Международного дня русского языка, который, как известно, по решению Президента Российской Федерации третий год отмечается 6 июня, в день рождения Александра Сергеевича Пушкина.

Во многих странах он уже обрёл свои традиции, своё место. И нашими соотечественниками, равно как и теми, кто любит русский язык, кто его знает или собирается изучать, воспринимается как настоящий праздник. И это хорошо.

Другого моего собеседника и представить себе трудно — Пётр Петрович Скороспелов, исполнительный директор фонда «Русский мир». Добро пожаловать в студию.

Пётр Петрович, мы, разумеется, будем говорить о деятельности фонда, о том, что он предпринимает и собирается предпринимать в сфере поддержки, укрепления позиций русского языка в более широком контексте.

Но сначала для наших радиослушателей чуть-чуть представлю собеседника. В нынешнем качестве исполнительного директора фонда «Русский мир» Пётр Петрович работает с октября 2012 года. До этого он строил карьеру в структурах исполнительной власти, в частности, в Администрации Президента России. На протяжении нескольких последних лет возглавлял Управление Президента по обеспечению деятельности Государственного совета Российской Федерации.

Мы будем говорить и о прошлом, и о настоящем, и о будущем. Если позволите, несколько вопросов, связанных с историей возникновения фонда. Кому пришла в голову эта идея? Как давно он действует и как чувствовал себя во все предыдущие годы, до вашего прихода на нынешнюю должность?

Скороспелов: Во-первых, спасибо, Константин Иосифович, что позвали в вашу программу. Действительно, для нас День русского языка — одно из знаковых событий в жизни нашего фонда.

Считанные дни остаются до нашего шестилетнего юбилея — 21 июня 2007 года указом Президента России был образован фонд «Русский мир». Конечно, шесть лет, с одной стороны, если сравнивать нас, допустим, с Британским советом или другими аналогичными зарубежными организациями, малый срок.

С другой стороны, я считаю, что моими предшественниками, во-первых, Вячеславом Алексеевичем Никоновым, который до меня был исполнительным директором фонда «Русский мир», а сейчас является депутатом Государственной думы, председателем Комитета по образованию, Людмилой Алексеевной Вербицкой, известнейшим русистом, которая возглавляет наш попечительский совет…

Косачёв: ...и которая, кстати, тоже была в этой студии.

Скороспелов: Ими была проделана огромнейшая работа. Фонд «Русский мир» — это не только одна из крупнейших российских некоммерческих общественных организаций, но и, безусловно, крупнейшая из тех, кто ведёт свою работу за рубежом.

Косачёв: Сразу уточним: это неправительственная организация, но существующая в том числе за счёт государственной поддержки, за счёт бюджетных ассигнований.

Скороспелов: Совершенно верно. Она создана указом президента, её учредителями являются Министерство иностранных дел и Министерство образования и науки Российской Федерации. В состав попечительского совета, куда входите и вы, входят уважаемые руководители — глава внешнеполитического ведомства Сергей Лавров, министр образования Дмитрий Ливанов, министр культуры Владимир Мединский.

То есть мы, являясь общественной организацией, тесно взаимодействуем и в каком-то смысле порождены государством.

Что касается Государственного совета, тут есть любопытная деталь. В 2002–2003 годах в рамках Государственного совета работала группа по международным вопросам, её возглавили Александр Сергеевич Дзасохов, известный политический деятель, тогда он был главой Республики Северная Осетия-Алания, и известный политолог, государственный деятель, академик Андрей Афанасьевич Кокошин.

Одна из рекомендаций этой группы была как раз о создании неправительственной организации, которая занималась бы популяризацией русского языка и поддержкой проектов, связанных с продвижением русского языка за рубежом. Так что Государственный совет пусть немного, но принял участие в создании фонда «Русский мир».

Косачёв: Шесть лет минуло — это значит, что организация состоялась, она востребована. Но жизнь не стоит на месте. Я думаю, и предыдущие годы, и нынешний этап развития «Русского мира» как фонда были связаны с поисками оптимального места, роли, функций и полномочий, форм деятельности.

На ваш взгляд, фонд образца 2013 года отличается от того, что закладывалось в указ в момент его подписания? Пройдён путь или, с вашей точки зрения, изначально все направления были определены более-менее правильно, и осталось их лишь претворять в жизнь? Насколько живо фонд развивает и совершенствует формы своей деятельности?

Скороспелов: Я бы сказал, что фонд — это живой организм и одновременно сетевая структура. У нас есть 93 Русских центра и 122 кабинета почти в 50 странах мира, это огромный пласт русистов, людей, которые заинтересованы в русской культуре.

Безусловно, тут постоянно происходит что-то новое, всё развивается. Но вместе с тем цели и задачи, которые были поставлены перед фондом Владимиром Владимировичем Путиным, а именно — популяризация русского языка, поддержка русской культуры — по-прежнему остаются краеугольным камнем нашей работы, здесь у нас полная преемственность.

Я в двух словах расскажу о том, чем мы занимаемся, а отсюда уже будет понятно, какие приоритеты, какие задачи мы ставим перед собой в 2013 году.

Во-первых, у нас большая грантовая программа. Она в этом году увеличилась на 20 миллионов и составит 220 миллионов рублей. 60 процентов от этой суммы будет направлено на поддержку проектов, связанных с развитием и популяризацией русского языка, и 40 процентов — на социально-культурные проекты. Затем — развитие сети Русских центров.

Косачёв: Это гранты, которые получают граждане России, российские организации, иностранные граждане? Кто вправе запрашивать ваши гранты?

Скороспелов: В принципе любой человек или организация. Единственное «но» — по нашему законодательству мы не можем поддерживать коммерческие организации. Это нас, к сожалению, сильно сдерживает, допустим, в части поддержки русскоязычных СМИ, большая часть которых является коммерческими организациями.

А так — любой человек, любая НКО, конечно, преимущественно из-за рубежа (но мы также оказываем поддержку и организациям внутри страны). На нашем интернет-портале подробно изложено, какие нужны документы, как составляется заявка. 

Заявки проходят грантовые комиссии, их две: одна по проектам, связанным с русским языком, другая — по социально-культурным проектам. Заявки рассматривают и выносят решение. Примерно такая схема.

Есть, конечно, свои особенности. Допустим, в Европе люди привыкли работать в грантовом формате. Там грантовые заявки и составляются, и придумываются легко. Что касается СНГ, особенно Азии, здесь ситуация совершенно другая. Здесь и качество заявок, и их число значительно меньше. Образовался своего рода перекос, который мы стремимся выправить.

Если говорить, допустим, о нашей работе с Китаем, мы будем активно развивать китайскую составляющую нашего интернет-портала, в том числе все необходимые документы с подробным разъяснением будут размещены на китайском языке. Мы надеемся, что при поддержке посольства эта работа приведёт к тому, что число грантовых заявок из Китая резко возрастет. Так же мы будем действовать и по другим направлениям.

Косачёв: Вы можете привести несколько примеров таких заявок? На что надо обращать внимание? Например, я хочу организовать детский садик с обучением на русском языке. Это подпадает под грант или нет?

Или я хочу провести праздник Масленицы, все там будут говорить по-русски, это популяризация русского языка. Вы оплатите мне мероприятие, связанное с выпеканием блинов? Я утрирую, конечно. Какие мероприятия подпадают под ваши гранты?

Скороспелов: Набор очень широкий. Если мы говорим о праздновании Дня русского языка — например, в Англии сейчас идёт масштабное культурное событие, фестиваль «Пушкин в Британии», который мы, кстати, вместе с вами поддерживаем. Грантовая заявка, которая победила, прошла отбор, удовлетворяется. Естественно, нами финансируются самые разные статьи расходов. 

Масленица в Великобритании — уже немножко другой формат, там выступают фольклорные коллективы, проводятся гала-концерты. Самые разные вещи. Но наша система отчётности довольно сложна. Мы в этом отношении, я бы сказал, весьма придирчивы и щепетильны. Всё-таки это деньги, и каждый человек, который подаёт заявку, должен понимать, что он в конечном итоге должен будет отчитаться за каждый потраченный рубль.

Косачёв: С грантами понятно. Вы начали говорить о других направлениях деятельности.

Скороспелов: Следующее направление после грантовой программы и развития сети Русских центров и кабинетов, это программа «Профессор Русского мира». Мы финансируем направление наших преподавателей за рубеж. 

Как правило, это происходит и будет происходить на базе наших Русских центров. Эта программа нами реструктуризуется, она будет аналогом того, что делает Фонд Фулбрайта.

Мы выдаём стипендии, гранты нашим ведущим специалистам в области изучения русского языка как иностранного, они на разные сроки — на месяц, семестр, год — едут и читают курсы лекций, проводят мастер-классы.

У нас есть очень неплохой журнал, хотел бы показать его тем, кто нас смотрит в сети Интернет. Он называется «Русский мир.ru». Это последний номер, июньский. Он посвящён Кириллу и Мефодию. Очень красочный, яркий, доступный журнал. К сожалению, мы не можем его продавать, только распространяем, это тоже несколько связывает нам руки.

Но мы сейчас думаем над новыми способами расширения аудитории. У нас есть мощный интернет-портал, который в год посещает более миллиона пользователей. Их число каждый год растёт. В том числе для тех, кто заинтересуется журналом, но не сможет его достать, есть интернет-версия.

Наконец, мы проводим крупные мероприятия. Наиболее известные, наверное, не только в России, но и во всем мире, это Ассамблея Русского мира, она проходит в канун Дня согласия, 3 и 4 ноября каждого года. Я рад сообщить нашим слушателям, что в текущем году она будет проходить в Санкт-Петербурге, в Таврическом дворце, в культурной столице России.

Косачев: Вы начали с Русских центров и кабинетов. Назвали число стран, таких точек. Что они собой представляют? Можете описать Русский центр, кабинет? В чём разница между ними?

Скороспелов: Разница в формах. Кабинет — это маленький Русский центр.

Косачёв: Русский центр — это большой кабинет?

Скороспелов: Русский центр — это, во-первых, некое помещение, которое мы снабжаем всей необходимой инфраструктурой, начиная от компьютеров и заканчивая библиотекой. Как правило, такие кабинеты находятся в ведущих центрах русистики, в ведущих университетах.

Допустим, если говорить о Великобритании, у нас есть центр в Оксфордском, Эдинбургском университетах, недавно, в апреле 2013 года, мы открыли центр в Даремском университете. Это вузы, которые входят в пятерку ведущих британских университетов, наверное, и в первую десятку мировых.

Если мы говорим о Китае, там у нас семь центров. У нас есть центр в Пекинском университете иностранных языков — это китайский МГИМО, один из ведущих лингвистических центров и одновременно центр по подготовке дипломатов, государственных чиновников, которые будут работать за рубежом.

Мы своей сетью охватили все основные центры русистики в мире. Это позволяет нам, вкладывая не очень большие деньги, опираться на существующую инфраструктуру. Во главе этих центров как правило стоят очень авторитетные, уважаемые люди.

Допустим, Русский центр в Миланском университете возглавляет профессор Эльда Гаретто, одна из ведущих итальянских русистов. Если говорить о Китае, в Пекинском университете иностранных языков центр до недавнего времени возглавляла профессор Ли Иннань, патриарх китайской русистики, если так можно выразиться. Она наполовину русская, ее мама, дворянка, в 1930-е годы вышла замуж за китайского коминтерновца.

У семьи очень сложная, может быть, даже трагическая история. Но при всем этом через профессора Ли Иннань прошли поколения китайских русистов, она их выучила. Воспитала одновременно и поколение наших китаистов. Как я понимаю, ваша alma mater, МГИМО, отправляет студентов на стажировку в Пекинский университет иностранных языков, где они попадают к этому уважаемому профессору.

Косачёв: В перечислении центров были Лондон, Милан, Пекин. А что с нашим близким окружением, с СНГ? В государствах СНГ такие центры учреждаются, или вы считаете, что это не обязательно делать?

Скороспелов: Нет, СНГ традиционно был и остаётся нашим приоритетом. Достаточно сказать, что только на Украине у нас существует 11 центров. Более того, сейчас мы переходим к новым формам работы.

В Киеве мы рассчитываем в течение этого года открыть представительство фонда «Русский мир», которое будет выступать в роли координатора работы уже существующих русских центров и всех программ, которые мы осуществляем на Украине и которые мы планируем осуществлять.

Я хотел бы выразить большую признательность, и это не какие-то дипломатические слова, представительству Россотрудничества на Украине. Мы работаем в теснейшем контакте, и это сопряжение усилий позволяет нам не очень большими силами, не очень большими ресурсами, как мне кажется, решать серьезные задачи. Я надеюсь, что эта модель, очень плодотворная, будет применяться и в других странах, регионах.

Косачёв: Сразу подключусь и подтвержу, что, действительно, это одна из пока редких, но очень удачных форм взаимодействия Россотрудничества и фонда «Русский мир».

Недавно в Киеве я имел честь участвовать в презентации сборника «Сказки русских писателей», который появился на свет благодаря этому взаимодействию, сотрудничеству. Этот сборник окажется в каждом без исключения детском садике на Украине.

А до того, я знаю, был такой же замечательный проект — многотомное издание русской классики, которое появилось в каждой русскоязычной школе Украины. При том что, к сожалению, их число не растёт, через такие акции мы хотя бы как-то противостоим тенденции сокращения школ с русским языком обучения.

Извините, что я вас перебил, просто хотел зафиксировать наше взаимное понимание успешного проекта в Киеве, на Украине, и стремление к тому, чтобы эти проекты тиражировались в других странах.

Скороспелов: Действительно, издание русских сказок. Мы сами не ожидали того, какой эффект это, казалось бы, простое действо окажет на Украине.

Сказки долго не издавались, а они нужны для воспитания любого ребёнка, который говорит по-русски, без русских сказок это просто невозможно. Поэтому они нужны в каждом детском саду, добавлю сюда и начальные классы в школах — книги оказались, на удивление, востребованными, в этом даже есть элемент сенсационности.

Мы с вашим участием, при вашей поддержке планируем всячески расширять эту издательскую программу. Но не только её. Мы сейчас думаем, как мы можем поддержать на Украине воссоздание системы русских детских садов.

В разных странах проблемы русского языка и его популяризации стоят по-разному. На Украине то, что даже в Киеве нет ни одного русского детского сада, — это проблема, которая нашими партнёрами и общественностью воспринимается как более серьезная, чем ситуация с преподаванием русского языка в школах или в вузах. Вместе с вами мы думаем над тем, как можно поддержать развитие русских детских садов.

Другой момент, тоже очень важный — он характерен не только для Украины, но и для других стран СНГ и Балтии, — это преподаватели-предметники, которые преподают на русском языке.

Косачёв: Вы имеете в виду, преподают химию, географию, историю?

Скороспелов: Да, не преподаватели русского языка, а именно преподаватели-предметники. Последний выпуск предметников, которые преподают на русском языке, на Украине был в 1995 году. Это, как правило, люди уже в возрасте. Мы думаем, как бы мы могли воссоздать систему подготовки. Это ещё одно важное направление. На Украине необъятное поле работы, и не только там. Здесь мы также надеемся на самое тесное сотрудничество с вами.

Косачёв: Вернёмся ещё раз к центрам и кабинетам. Вы назвали несколько очень громких, известных фамилий людей, которые согласились участвовать в этой работе. В чём их функционал? Они ведут там уроки русского языка, присутствуют на постоянной основе? Или это всё-таки кураторство проекта, когда в каком-то кабинете известно, что можно зайти в другой кабинет и там найти нужного вам человека, с которым можно будет проконсультироваться? Как реально выглядит работа центра русского языка, например, в Оксфорде?

Скороспелов: И первое, и второе, и третье. Если суммарно посмотреть на те мероприятия, которые проходят в Русских центрах, то, наверное, треть — это учебные занятия, треть — научно-методическая работа (что очень важно) и ещё треть — различного рода культурные познавательные мероприятия, начиная фестивалями и заканчивая просмотром фильмов и встречами с общественными деятелями.

Инфраструктура Русского центра позволяет решать эти задачи. То, что, как правило, во главе такого центра стоит знаковая фигура, — своего рода ключик, пропуск в мир местной русистики. Это позволяет за счёт не очень больших средств — создание Русского центра стоит примерно от 70 до 100 тысяч долларов…

Косачёв: Это единовременные затраты?

Скороспелов: Да. Что касается текущих затрат, они варьируются очень серьёзно. Допустим, в Таджикистане мы тратим около 5 тысяч долларов, а в Оксфорде — примерно 50 тысяч фунтов в год.

Косачев: Как вы сказали, кабинеты — это маленькие центры. Функционально они чем-то отличаются от центров?

Скороспелов: Как правило, в основном это только инфраструктура.

Косачёв: То есть это книги, компьютеры?

Скороспелов: Да, возможность дистанционного обучения. Это место, куда можно зайти и удовлетворить свой интерес. Наша базовая единица — Русский центр.

Косачёв: Есть ли какая-то статистика, сколько людей пользуются услугами центров и кабинетов, или вы не отслеживаете этот поток? Например, мы вкладываем 100 тысяч долларов в создание центра, а что происходит потом?

Скороспелов: Если говорить в целом, это десятки тысяч студентов. Мы ведём специальную статистику, но она очень вариативна, потому что одно дело — Китай, другое — Украина, третье — Великобритания. Я думаю, здесь не может быть простого пересчёта, как на заводе производительности труда, тем более что везде существуют разные «центры тяжести».

Допустим, если мы берём Китай, то главное, чего хотят от нас китайские партнёры (и чем мы будем активно заниматься в 2013-2014 году), это переподготовка их преподавателей-русистов, причём по всему диапазону, от школы до вуза. Китайская русистика — это десятки тысяч специалистов, которые в силу целого ряда исторических причин развивались достаточно замкнуто и обособленно. Сейчас переподготовка кадров для Китая — это одна из ключевых проблем.

Кроме того, мы планируем использовать Русские центры для отбора наших стипендиатов, например, для студентов из Украины, которые на нашу стипендию приедут и будут обучаться или стажироваться в наших ведущих вузах. Причём на Украине, я думаю, это будут не только русисты. Мы пойдём по широкому кругу гуманитарных специальностей. Это будут историки, может быть, международники. Одновременно они могут быть участниками нашей грантовой программы.

Инфраструктура, сеть Русских центров позволяет нам решать очень многие задачи, которые не сводятся только к количеству семинаров, спецкурсов или курсов.

Косачёв: На примере Россотрудничества и российских центров науки и культуры за рубежом могу сказать, что эти центры есть и в Вашингтоне, и в Пекине, и в Париже, и в Дели. Но если брать постсоветское пространство, где русский язык, русская культура, российская наука, наверное, должны быть более чем востребованы, у нас есть определённые проблемы. Мы до сих пор не заключили соглашение об учреждении таких центров с Туркменистаном. Надеюсь, что это технические проблемы, и соглашение в ближайшее время всё-таки появится.

Нам, не буду этого скрывать (да и никто не скрывает), по политическим причинам отказывают в подписании соглашений в учреждении российских центров науки и культуры в странах Балтии. В вашей работе с учреждением центров и кабинетов русского языка возникают какие-то проблемы в отдельно взятых странах? Или вы работаете в тех местах, которые, как вам кажется, заслуживают вашей активности?

Скороспелов: С моей стороны было бы лукавством сказать, что у нас не существует таких проблем. Конечно, они есть.

Косачёв: Примерно там же?

Скороспелов: Да, может быть, ещё где-то. Естественно, мы пытаемся их решать, поскольку мы негосударственная структура, и русский язык — это не политика. Может быть, это не носит жёсткого характера, но проблемы есть, и мы их решаем. Я думаю, что упорство и труд всё перетрут. Надо быть последовательными и настойчивыми.

Косачёв: Русский язык, как известно, несколько сократил свой ареал в последние 20 лет. Вы ставите перед собой амбициозные задачи полного восстановления его позиций, скажем, по сравнению с кульминационным советским периодом? Или какие-то другие задачи? Вы можете назвать в цифрах ваши цели на стратегическую перспективу?

Скороспелов: В советские годы была мощнейшая государственная система поддержки изучения русского языка за рубежом. Она по известным нам причинам практически разрушилась в 1990-е годы. Сейчас создаётся новая система на новых условиях. Мне кажется, что сейчас принципиальная задача — это организовать систему взаимодействия, потому что общими усилиями мы можем решать амбициозные и сложные задачи. Поодиночке эти задачи будут значительно менее амбициозными и более маленькими. Я считаю, что сейчас это ключевая задача.

Косачёв: Я готов подписаться под всем, а под вашими последними словами — в особенности. Могу признаться, что не всегда, действуя на параллельных курсах и преследуя одни и те же цели, Россотрудничество и фонд «Русский мир» находили возможности сложить усилия. Очень здорово, что это начинает получаться.

Мы говорили о киевском примере, и я бы очень хотел, чтобы этот эфир знаменовал собой некий шаг к тому, чтобы наши усилия, будучи сложены воедино, давали бы кумулятивный эффект.

Я хотел бы напомнить, что мы говорили с Петром Петровичем Скороспеловым, исполнительным директором фонда «Русский мир» о фонде, о русском языке и о наших совместных задачах на будущее, которые, я уверен, будут обязательно реализованы. Спасибо, Пётр Петрович!

Слушайте аудиозапись программы на портале «Русский мир»