Вот уже более десяти лет сотни добровольцев отправляются в Архангельскую, Вологодскую области, в Карелию и Коми, чтобы спасать древние храмы от разрушения и исчезновения. За эти годы состоялось 320 экспедиций, исследовано 360 храмов и часовен, во многие из которых проведены противоаварийные работы. О том, как живёт и развивается проект «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера», рассказывает его руководитель протоиерей Алексей Яковлев.

– Начну с недавнего события, которое вызвало большой резонанс во всём мире – пожара в соборе Парижской Богоматери. У нас в стране многие люди писали, что необходимо помочь французам с восстановлением собора. Другие же напоминали о том, что у нас дома разрушаются древние храмы, которым также нужна помощь. И в этой связи вопрос: проект по восстановлению храмов Русского Севера, – насколько он важен сегодня? Почему необходимо, чтобы как можно больше людей о нём узнали?

– Пожар в соборе Парижской Богоматери – это действительно очень печальное событие. Ещё когда горел храм, я связался с руководителем волонтёрской организации Rempart во Франции Фабрисом Дюффо и предложил нашу помощь, если будет такая потребность. Они очень тепло восприняли наше обращение, очень благодарили. Мы дружим с французскими волонтёрами, а Нотр-Дам-де-Пари – это и история Франции, и её древняя святыня. Поэтому помочь в восстановлении при необходимости – это совершенно естественная потребность и желание.

Тем более, что французы очень интересуются нашим проектом, периодически кто-то из них принимает участие в наших экспедициях на Русском Севере. Очень добросовестно и искренне работают. Вот недавно была женщина из Франции – она сама искусствовед, это её профессиональная сфера. Она очень добросовестно трудилась, при этом была абсолютно счастлива. Я спросил, что её особенно привлекает на Русском Севере? Она ответила: уникальное соединение духовного, культурного и практичного, то, что своими руками можно сделать что-то полезное.

Поэтому для нас произошедшее с Нотр-Дам-де-Пари – это тоже скорбь, и в случае необходимости мы все приедем и поможем. Так же, как мы, например, помогли, когда сгорел храм в Кондопоге. У нас очень хорошие отношения с инспекцией по охране памятников Республики Карелия. Они были очень признательны за помощь.

Наши волонтёры приехали разбирать последствия пожара, и, по словам сотрудников министерства культуры Республики Карелия, участие волонтёров в корне изменило ситуацию. Только представьте, что такое для них, любящих и дорожащих этим храмом, его утрата. Это всё равно, как смерть близкого и родного человека. А вот когда приехали на помощь волонтёры со всей страны, возникла уверенность, что храм будет возрождён. Потому что они трудятся с любовью и энергией. И среди отчаяния и безысходности есть горящие глаза, усердие и появляется надежда. Которая даже становится верой.

В этом смысле наш проект чрезвычайно важен – с точки зрения открытия своей родины для наших же соотечественников. Я считаю, что по-настоящему русским человеком можно стать, когда ты прикоснёшься к памятникам культуры, оставленным твоими предшественниками. И особо важно, чтобы ты не только прикоснулся, но и что-то сделал для них.

---

Вот мы говорим о соборе Парижской Богоматери. Безусловно, это величайшее культурное наследие человечества. Но наши деревянные храмы, которым 300 лет и которые выше пятиэтажного дома – это такое же удивительное и абсолютно уникальное явление для истории. Потому что ничего подобного нет ни в одной стране мира. И в то же время нет ничего подобного с точки зрения брошенности и оставленности.

---

О десятках подобных храмов не знает никто, между тем именно эти храмы рассказывают нам – русским – о том, кто мы и какими были наши предшественники. Чтобы построить такой храм, нужно было огромное дерзновение, горячая любовь к Богу. Нужно было быть удивительно трудолюбивым, ведь подумайте только: никто и нигде таких храмов из дерева не строил. И мы являемся наследниками этой удивительной культуры.

Когда мы видим эти храмы, мы понимаем, что наш народ – это не то, что про него рассказывали в советские годы. Это трудолюбивый, благочестивый, сильный народ с прекрасной душой. Ведь любой храм – это отражение души его создателей. И наша деревянная архитектура – это как раз тот завет, который нам оставили наши предшественники. Вот такими были мы. А какие вы?

Вот поэтому, когда мы приезжаем к этим храмам и не просто дотрагиваемся до них, а что-то делаем, мы тем самым становимся русскими. И становимся в один ряд с теми людьми, кто их строил.

Может быть, мы не можем создать таких шедевров даже в наши дни. Но мы хотя бы становимся в один ряд с теми, кто их создавал, с теми, кто в советские годы путём своего даже иногда мученического подвига для нас эти храмы сохранил. В этом плане наш проект мне кажется очень важным для современного общества с точки зрения самоопределения мира, который подвержен глобализации.

– Сколько сейчас храмов той или иной степени сохранности существует на Русском Севере?

– У нас собрана подробная статистика на основе наших исследований. Почти половина храмов находится в аварийном состоянии. Счёт идёт на годы. Ещё десять лет, и многие из них превратятся в руины. Это связано с общемировыми процессами укрупнения городов и исчезновения деревень. Вместе с тем там, где начинает восстанавливаться храм, там начинает возрождаться жизнь. Потому что градообразующими для нас были не только пересечения рек, крупные торговые места, но и святыни. Например, Сергиев Посад. И много других таких же примеров можно привести.

---

Сегодня там, где возрождается храм, люди перестают уезжать, начинают строиться новые дома, возникают семьи. С точки зрения сохранения территории это очень важно – сохранять свои святыни. Именно они говорят о том, что это русская земля.

---

Одного моего знакомого священника периодически приглашают в Норвегию – для совершения служб, установки крестов. И вот он говорит, что норвежцы не считают Русский Север принадлежащим России, исходя из того, что народ не заботится о сохранении находящихся там святынь. Когда мы сохраняем и возрождаем эти храмы, то мы говорим – мы те самые русские. Это наша земля, наша история, наша культура и наши святыни.

– Что за люди приходят к вам в проект «Общее дело»?

– Это, как правило, люди очень хорошие, очень сильные. Потому что они готовы не только думать о хорошем, но и реально делать добро. Это люди, которые способны в прямом смысле слова на подвиг. Потому что когда они едут туда, где их никто не ждёт, едут трудиться, причём по собственному желанию. И очень здорово, что проект собрал именно таких людей – хороших, сильных духом, созидающих. Это по-настоящему общее дело. В их жизни появляется ещё что-то, что в последующем освещает их жизнь.

Люди самых разных возрастов, профессий, но всех объединяет желание сделать что-то хорошее. Они могут быть как верующими, так и неверующими. Я как-то спросил одного такого атеиста, что же его влечёт в экспедиции на север. Он ответил – желание побыть вместе с такими хорошими людьми, которые этим занимаются.

Это проект, который действительно доступен для всех. Но каждый должен понимать, что экспедиция – это серьёзно и ответственно.

– Там ведь иногда приходится преодолевать совершенно непроходимые места?

– Это по-разному. В некоторых случаях храмы стоят в нескольких метрах от федеральной трассы. А какие-то находятся на расстоянии восьми часов езды на вездеходе. На Урале, например. Или нужно идти десять километров пешком с рюкзаками. На днях мы делали презентацию проекта в Лаборатории Касперского. Один из их сотрудников занимается как хобби аэрофотосъёмкой. И вот он нам сказал: я был там три года назад и думал, что мои фотографии этих храмов – последние до их разрушения, я был уверен, что туда никто не доберётся.

Но мы добрались. В прошлом году в 26 храмах и часовнях проходили восстановительные работы.

– Одним из символов возрождения храмов Русского Севера стал необыкновенно красивый храм в Красной Ляге. Как проходила эта работа?

– Приехав в этот храм, мы обнаружили, что в него можно попасть через пролом в западных вратах. Внутри всё было покрыто птичьим помётом, потому что на протяжении десятилетий этот храм был закрыт. Но там сохранились необыкновенно красивые «небеса» - это особый вид икон, которые украшают потолок. А в алтарной части обрушилась алтарная бочка и торчали бурые куски древесины из сгнивших балок.

Первым делом мы устроили там субботник – убрали весь мусор. А потом перекрыли алтарную «бочку». Стоило это всего лишь 150 тысяч рублей. При том, что это храм 1655 года! А на следующий год мы перекрыли полицы. Это шатровый храм, и когда вода стекает по шатру, она попадает сначала на полицы. Они в первую очередь подвержены разрушению.

Когда мы сделали это, то и местные жители потянулись в этот храм, хотя ближайшая деревня находится на расстоянии нескольких километров. У нас принято, что мы делаем работы только там, где нет никаких шансов на то, что храм будет существовать. Мы сделали основное, а дальше им стали заниматься наши хорошие знакомые, поскольку храму уже не угрожало разрушение. Они сейчас занимаются восстановлением декоративной части.

Было бы замечательно, если бы появились какие-то структуры, которые бы вели какое-то наблюдение за охраной храмов.

– Получается, что сегодня эти спасённые храмы начинают заново притягивать людей – тех же туристов?

– Да, если раньше в эти места практически было невозможно попасть, то сейчас совсем другая история. Мы вместе с Институтом наследия (НИИ культурного и природного наследия им. Д. С. Лихачёва – ред.) написали и издали архитектурный путеводитель по деревянному зодчеству Русского Севера. Теперь легко можно узнать, как доехать и что посмотреть, где остановиться.

Мы стараемся всеми силами развивать туристические точки, где можно было бы остановиться, отдохнуть, порыбачить – для того, чтобы дать возможность местным жителям зарабатывать.

У меня ещё восемь лет назад родилась одна идея: чтобы наши школьники в качестве летних путешествий с государственной поддержкой проезжали бы по дорогам Русского Севера – по Северной Двине, вдоль Онеги, по Каргопольскому району, по Белому морю. И таким образом открывали бы для себя свою родину. Это чрезвычайно важно для того, чтобы знать, кто ты.

Наш знаменитый учёный и крупнейший защитник русской культуры Дмитрий Сергеевич Лихачёв незадолго до своего ухода сказал такие слова: возрождение России начнётся с Русского Севера. Может быть, время пришло.

Каждый, кто захочет помочь проекту «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера», может сделать это по ссылке