В Латвии на сегодня живёт около полутора тысяч ветеранов Великой Отечественной войны, более 300 из них – участники боевых действий. Сегодня им всем уже за 90. Понятно, что предстоящий 75-летний юбилей Великой Победы ветераны-фронтовики ждут с особым нетерпением. В их числе – бывший рядовой механик автомобильного полка, воевавший в составе 2-го Белорусского и 1-го Дальневосточного фронтов рижанин Владимир Александрович Слепнёв.

Мой собеседник – человек строгий и обстоятельный. Узнав о теме нашей встречи, заранее к ней подготовился – фотографии и фронтовой фотоальбом, вырезки из газет, документы, грамоты, награды, аккуратно всё разложив на столе. Но начал разговор не с себя.

– У меня сегодня траурный день, – грустно сообщил Владимир Александрович, протягивая мне вырезку из газеты и фотографию статного седовласого подполковника в лётной военной форме – вся грудь в орденах. – В Крыму хоронят моего старинного друга и товарища Петра Чистякова. После войны мы с ним в Риге вместе заканчивали вечернюю школу. Он потом поступил в Рижское высшее авиационное техническое училище, а я – в Политехнический институт. Пётр уехал в Москву, служил в отряде космонавтов, участвовал в подготовке первых запусков орбитальных кораблей. Потом он переехал в Крым, там стал гражданином Украины, потом – России. А мне гражданства так и не дали, хотя я здесь сорок лет отработал на благо Латвии…

Когда началась война, ему было 15 лет. Володя жил с родителями в небольшом рабочем посёлке Шахунья Горьковской области. По словам ветерана, они всегда знали, что «агрессивный империализм» рано или поздно нападёт на Страну Советов. К войне готовились со школы – нормы ГТО сдавали, уроки гражданской обороны и начальной военной подготовки посещали, в соревнованиях на звание «ворошиловского стрелка» участвовали. Как только по радио объявили о нападении фашистов, Володя с товарищами бегом бросились в военкомат – записываться на фронт. Мальчишек постарше направили в военные училища – кого в лётное, кого в морское. А он никуда не прошёл, был маленьким и щуплым, сказали – надо ещё малость подрасти. Отец ушёл на фронт, а сын пошёл работать в паровозное депо учеником слесаря.

Руки у парня с детства росли откуда надо, он хорошо разбирался в технике и сразу вышел в передовики. А работать приходилось с утра до позднего вечера, практически без выходных. Были и ночные смены, но никто не жаловался – ни женщины, ни ставшие с ними рядом у станков вчерашние пацаны. За доблестный труд Володе Слепнёву вручили значок и удостоверение «Ударник сталинского призыва». По значимости это была вторая награда после знака «Почётный железнодорожник», мама и старшая сестра гордились своим Вовкой. Но сам ударник мечтал только об одном – как бы ему уйти на фронт, бить немцев. И, конечно – брать Берлин! Шутки-шутками, но Володя всерьёз опасался, что война вот-вот закончится, а он так и не успеет принять участие в спасении Родины. Да и в Берлин до чертиков хотелось попасть.

А тут как раз его сосед прибыл с фронта на краткосрочную побывку после ранения, мальчишка с ним и сговорился вместе в его воинскую часть поехать. Механики, как сказал сосед, там были на вес золота. На станции «Апрелевка» формировалась автомобильное воинское подразделение, Володю как квалифицированного мастера определили в ремонтную роту. Так в сентябре 1944 г. он отправился на фронт в составе 2-й автомобильной бригады 16-го автомобильного полка Ставки Верховного Главнокомандования (СВГК).

Их рота была своего рода передвижным автосервисом для экстренного ремонта военной техники.

– Большей частью мы передвигались по ночам, остановки были в основном в лесу. В нашем распоряжении, в спецроте, было порядка десяти грузовиков-«студебекеров», полученных по лендлизу, на которых мы следовали вслед за воинскими частями, обеспечивая всю техническую часть, – вспоминает Владимир Александрович. – На грузовиках стояла «летучка» – будка, в которой находилось всё необходимое для ремонта техники оборудование. В течение часа в лесу разбивали лагерь, и мы начинали ремонт – на станках точили поршни, делали кольца, меняли карбюраторы, ремонтировали двигатели, из старой раскуроченной техники собирали фактически новую.

Молодой парень мог моментально выточить нужную деталь любой сложности и вернуть к жизни пострадавшую от бомбёжек военную технику. Сколько прошло её за те годы через его умелые руки – не передать. Он никогда никому не отказывал, и хотя был еще совсем мальчишкой, офицеры часто норовили именно к нему обратиться – «Вовка, посмотри, можешь у себя такую деталь выточить?», «Глянь мой трофейный мотоцикл, что-то барахлит. Можешь починить?».

От Белоруссии его часть быстро продвигалась вперёд, обеспечивая фронт всем необходимым. Своё 18-летие юный механик отметил в Литве, но там их часть надолго не задержалась, взяв курс на Варшаву. Володя своими глазами увидел разгромленную фашистами польскую столицу зимой 1945 г. «Город был весь в руинах – взорванные дома, разрушенные храмы, больницы, заводы, раскуроченные машины. Кошмар! Гитлеровцы явно стремились после себя вообще всё стереть с лица земли», – говорит ветеран.

Из Польши его часть направилась в Германию. Май 1945 г. застал Володю Слепнёва в городке Штеккене. Здесь они и встретили Победу, в паре сотен километров от Берлина. Но как так – быть рядом и не увидеть развалины Рейхстага? Володя услышал, что старшие офицеры собираются на «студебекерах» рвануть в Берлин. Подошёл, попросил взять и его с собой. Да и как без такого мастера в путь отправляться? – «Давай, парень, прыгай быстрее в кузов!». В общем, не зря наш ударник труда трофейные мотоциклы на колёса ставил – пригодилось! Он увидел Берлин.

– Мы там с ребятами провели два дня – 16 и 17 мая 1945 г., – рассказывает рядовой спецроты Слепнёв. – Центр Берлина, конечно, был разрушен основательно, но жизнь тем не менее там уже налаживалась. Я видел и кухни полевые, и очереди к ним из женщин и детей. Солдаты рассказывали, что поначалу немцы боялись подходить, но потом голод всё-таки победил, и народ потянулся к вкусно пахнущим очагам и кухням. Наши никому не отказывали, детям добавку давали по первой просьбе. Полюбовался я на Шпрею, но пора было возвращаться в часть.

Хотя официально война закончилась, кое-где немцы стремились с боями прорваться к американцам. Вот и нас как-то по тревоге всех срочно собрали и приказали рассредоточиться по окопам, мы должны были до прихода основных частей удержать наши позиции и не пропустить немцев. Вот тогда и пришлось Володе поменять инструменты на автомат. Перестрелка велась несколько часов, противнику прорваться не удалось – механики не подвели.

Были, конечно, и бомбёжки – куда без них? В первый раз особенно страшно пришлось, но в части ребята были уже бывалые, они показали парнишке надежное укрытие – под задними колёсами «студебекера».

Фотокарточка рядового В. Слепнёва

Мы смотрим с фронтовиком его военный альбом. Фотографий не много – на войне не до того было, но всё же портрет юного Володи Слепнёва на фронте в нём есть – его сделали, когда в марте 1945 г. к ним приезжал командующий полка награждать героев.

Из Германии через всю страну их автомобильную спецроту на эшелонах отправили на Дальний Восток. Во Владивостоке пришлось снова работать с лендлизовской иностранной техникой, на этот раз – собирали «виллисы» для командующего состава, к ним крепились 38-миллиметровые пушки.

Когда их эшелон подъезжал к границам Маньчжурии, водитель командира полка шепнул механикам по секрету, что американцы «бомбочку» рванули в Японии, да такой силы, что взрывной волной снесло целый город вместе со всем населением. Как вспоминает герой моего рассказа, они тогда не придали особого значения этой новости. Чего им, свергнувшим гигантскую гитлеровскую машину, было бояться? Но через два дня пришла новость и о второй американской бомбе. В архиве В. А. Слепенёва есть довольно редкий документ, по крайней мере в Латвии я ещё ни у кого такого не видела – «Благодарность от Сталина за участие в боях с японцами на Дальнем Востоке». Но и здесь война для него не закончилась.

Благодарность за храбрость, проявленную в боях с японцами на Дальнем Востоке, 1945 г.

Из Владивостока их через несколько месяцев отправили снова на запад. Остановились под Львовом. Обстановка здесь была неспокойной. К сожалению, не все фронтовики, прошедшие войну, до конца понимали опасности, которые поджидали тут советских бойцов…

– Это было в ноябре 1946 г., мы стояли под Львовом в Дрогобыче, – вспоминает Владимир Александрович. – Осенью неподалёку проводили военные учения. Трое наших разведчиков отправились вперёд, чтобы подготовить базу. В ожидании подхода танковой части разведка решила зайти погреться в дом к кому-то из местных жителей, увидели огонек – постучали. Им открыли и предложили зайти в хату. Там всех троих и убили, зверски. Нас на политзанятиях предупреждали, что в районах орудуют бандеровцы – и глаза нашим бойцам выкалывали, и ножом звезды на лбу вырезали… В том доме, как оказалось, проживал председатель сельсовета, а его сын был командиром банды. Когда наши разведчики вошли в хату, там как раз шло совещание всей его группы. Вот они ребят и поубивали. Что такое бандеровцы, я хорошо узнал еще в 1945 г. Когда лежал в госпитале во Львове, туда каждый день привозили наших с ранениями. С бандитами нам ещё долго пришлось воевать.

Вот уже много лет каждый год на 9 мая солдат приходит к памятнику Освободителям Риги от немецко-фашистских захватчиков. И хотя в Латвии нынче за это могут и оштрафовать, но заслуженный фронтовик всегда надевает свои военные награды – медали и советские боевые ордена. При виде ветерана к нему обычно подходят молодые и не очень молодые люди, поздравляют, дарят цветы со словами: «Спасибо вам! А мой отец (дед) тоже воевал…». В основном, конечно, солдата благодарят и поздравляют наши соотечественники, русские ребята и девушки. Но бывало, что и латышские студенты его приветствовали в этот день. Как-то он в шутку спросил, чего, мол, вы меня поздравляете, я же для вас – «оккупант». Ребята смущённо заулыбались: «Да какой же вы оккупант? Нет, вы освободили Латвию от нацистов. Вы – герой!».

На мой вопрос, что пожелает фронтовик нынешним молодым – внукам своим и правнукам? Что посоветует, как жить им сегодня в этом меняющемся мире, когда и победу у русских отобрать решили, и историю войны переписывать начали? Что делать?

– Бороться. Только бороться. Без борьбы нет победы, – коротко ответил он.