Дорджи Нандышева много лет называют гордостью калмыцкого народа, а недавно народный умелец и сказитель древнего эпоса «Джангар» (джангарчи) получил всероссийское признание. Незадолго до нового года, объявленного Президентом России Годом народного искусства и нематериального культурного наследия народов, Дорджи Нандышева наградили премией «Гордость нации», отметив «За вклад в сохранение и развитие культуры народов России».

Солидный возраст не мешает лауреату скакать верхом на лошади, по многу часов петь «Джангар» перед большой аудиторией и преподавать в гимназии стрельбу из лука и народные промыслы. На занятиях джангарчи Нандышева дети не залипают в гаджетах – не то, чтобы запрещено, просто некогда и не тянет.

Обучая молодёжь калмыцкому фольклору или показывая, как предки-наездники плели кнут, мастер таит свой расчёт: научатся делать плеть под свою руку – увлекутся лошадьми, а верхом на коне откроют для себя простор калмыцкой степи и традиции своего народа.

«Мой главный вдохновитель – мать»

Дорджи Нандышев родился в калмыцком посёлке Кетченеры в 120 км от Элисты в многодетной семье. Отец брался за все работы, чтобы прокормить семью, – был разнорабочим, чабаном. Мать работала санитаркой, техничкой, но в основном воспитывала детей, которых в семье было семеро – пять братьев и две сестры. Дорджи Нандышев вспоминает детство как счастливую пору, по его словам, родители делали всё, чтобы у детей было всё, что нужно, в том числе, время на увлечения.

– В детстве моей главной обязанностью по хозяйству было встречать коров из степи – встретил, загнал, а мать доит, – рассказывает он «Русскому миру». – Наш посёлок располагается на самом краю Ергенинской возвышенности, за ним начиналась степь.

Интерес к народным сказкам, преданиям, песням у Дорджи Нандышева – от матери, которая была великолепной рассказчицей и обладала поистине бездонной памятью. Односельчане годами ходили в дом Нандышевых слушать сказки и ни разу не сталкивались с повторами.

– Мать была домристка, исполнительница народных песен и наш главный вдохновитель, – вспоминает сын. – Всё это у нас от неё, отец был немногословный человек, фронтовик. Мать нас специально не учила сказкам и песням, но мы переняли, это произошло как-то само собой.

Мать рассказывала сказки за домашней работой («она всегда работала, даже когда в старости конечности парализовало»), соседки приходили в гости. «Нам, детям, нельзя было находиться среди взрослых, мы сидели в другой комнате и тоже слушали, – вспоминает Дорджи Бадмаевич. – Много рассказывала про сибирскую ссылку, в которой она была, но всегда с юмором и жизнелюбием. Они оказались на уборке свеклы, это спасало от голода».

В юности будущий джангарчи и не думал о том, что станет сказителем, его главным увлечением был спорт. «Начиная с первого класс, мы со старшими ребятами играли в футбол и волейбол, сами строили площадки, – вспоминает он. – И самых лучших футболистов той поры знали – Пеле, Гарринча. С пятого класса я пошёл на гимнастику, потом на борьбу. Я очень серьёзно относился к ней, ни одной тренировки не пропустил и школу окончил со вторым юношеским разрядом по вольной борьбе. И жизнь свою не мыслил без борьбы, даже хотел поступать на спортфак, но родители отговорили. В итоге окончил химико-биологический факультет Калмыцкого госуниверситета».

Семья мастеров

Бороться пришлось на другом поприще.

Как дипломированный учёный с разрядом по вольной борьбе стал одним из главных в Калмыкии хранителем народных традиций, Дорджи Нандышев и сам затрудняется с чётким ответом. «Наверное, это всегда было у меня в крови, в генах, – вспоминает он. – Ещё в школьные годы начал спрашивать у отца, как плетётся кнут. Потом, когда стал чабаном, сам стал их ремонтировать и делать, жизнь заставила».

Как не ощутить зов крови, если многие его предки по материнской линии были знаменитыми рукодельниками. Бабушка была золотошвеей, специалистом по национальному костюму. А дед делал телеги, занимался выделкой и покраской кожи.

Многое он перенял и даже имеет звание Мастера народных художественных промыслов Калмыкии. Подлинного искусства Дорджи Нандышев достиг в изготовлении традиционных изделий из кожи, почти каждое из них – хоть сейчас в музей. Особенно лошадиная сбруя.

– Многие не знают, что существовало калмыцкое седло, множество разновидностей плетей, калмыцкий нож, – говорит он. – Я своими изделиями рассказываю людям, что всё это у нас когда-то было.

Где седло, там и лошадь. Дорджи Нандышев много лет изучает особенности калмыцких лошадей, собрал множество фактов об их участии в исторических событиях (Александр Суворов и Денис Давыдов ездили на калмыцких лошадях) и возрождает породу по мере сил. В этом году он вместе с молодыми единомышленниками провёл первый фестиваль калмыцкой лошади, и сам держит семь голов.

– Зачем сегодня ездить верхом на лошади? Я рассказываю ребятам, что это даёт особую физическую собранность, форму, – говорит Дорджи. – Того, кто ездит на лошади, и по походке узнаешь – он собран, гармоничен, тренирован. После того, как появились недорогие китайские мотоциклы, все на них пересели. Но, дай бог, возродим хотя бы спортивное направление. У молодёжи сейчас в моде длительные переходы по 200 – 300 километров, и тут наша лошадь вне конкуренции.

Дух «Джангара»

«Джангар» – калмыцкий героический эпос, рассказывающий о богатырях и их подвигах. Он создавался на протяжении многих столетий, начиная с XIV – XV веков. Певцы, которые исполняют главы из «Джангара», носят звание джангарчи, испокон века они пользовались уважением и славой у калмыков. Считалось, что это искусство даётся человеку свыше. В настоящее время в республике живут около тридцати джангарчи.

– До каких-то пор «Джангар» передавался устно от джангарчи ученику, но позднее он был записан в калмыцкой степи, переведён на русский язык, и мир узнал, что у калмыков есть огромный эпос, – говорит Дорджи Нандышев. – Сначала было записано всего десять глав, но их в десять раз больше, плюс у каждого джангарчи есть свои вариации. Наши соплеменники ушли в Китай, и там появились другие главы.

Исполнить «Джангар» целиком, что называется, в один присест вряд ли возможно – продолжительность каждой из глав может варьироваться от десяти до двух часов, понадобятся не один сутки.

Какие таланты необходимы настоящему джангарчи, помимо хорошей памяти: актёрские способности и поставленный голос? Дорджи Нандышев качает головой – ни то, и ни другое. Джангарчи исполняет спокойно, без кривляний, но его сила воздействия на слушателей очень велика. Калмыки верят в то, что в тексте «Джангара» заложены мистические свойства, ободряющие и исцеляющие.

К эпосу прилагается множество историй, герои которых вылечивались от страшных болезней, читая «Джангар», или в сложную минуту жизни вдруг восстанавливали его в памяти до последней буковки.

– Моя мать пронесла издание «Джангара» через годы и через Сибирь, и сохранила его, – вспоминает Дорджи Нандышев. – Мой двоюродный брат приходил к нам и читал его вслух, а я ребёнком слушал, и хотя далеко не всё понимал, что-то запоминал. Дух «Джангара» пророс во мне тогда. Я ощутил тягу к его исполнению, и сейчас чувствую. Зачем? Чтобы поднять дух людей, который слабеет, напомнить им о духовных и моральных ценностях.

А ещё необходимо упорство. Джангарчи испокон веков готовили учеников. По словам Дорджи Нандышева, он тоже неоднократно брал учеников, но ни один из них не продолжил его дела. «Мой племянник-студент проявляет интерес и способности, может быть, что-нибудь и получился», – говорит он.

Чтобы проросло зерно

Дорджи Нандышев работает в сельской школе на своей малой родине, ведёт кружки стрельбы из лука и калмыцкой письменности, а также «Умелые руки». «Видимо, есть определённый возрастной период, когда человек начинает осознавать свою принадлежность к своему народу. Наблюдаю за школьниками – им ещё рано это, не доросли. У них один интерес – мобильные телефоны, игры. Это везде так. Как их увлечь? Знаете, есть чернозём, песок – разная почва. Нужно вовремя бросить в эту почву зерно, чтобы оно проросло», – рассуждает он.

Дорджи Нандышев убеждён, что детям нужно дать попробовать себя в разных сферах, и в какой-то обязательно проявится их талант и интерес. «Нужно создавать условия, – говорит он. – Показать им всё, а они выберут своё направление».

Конечно, его огорчает, что многие современные калмыки не говорят на родном языке, а в домах, даже в сельской местности, почти не пьют кумыс и редко готовят национальные блюда. Дорджи Нандышев надеется, что Год народного искусства поможет возрождению калмыцких традиций и повышению интереса к ним. По его словам, в последние десятки лет многое сделано для возрождения народных ремёсел.