Латвийский публицист и общественный деятель Владимир Линдерман уже почти три года находится под уголовным делом об «оправдании военных преступлений» и «разжигании ненависти» к латышам и украинцам. Четыре месяца он провел в рижском СИЗО, а на днях прокуратура запросила в ему в суде реальный срок. Он рассказал о том, как в Латвии усилились антироссийские настроения, и как это может отразиться на суде, об истерии на фоне прихода к власти в США Дональда Трампа, об очередных связанных с запретом русского языка ноу-хау, а также о прозорливости Эдуарда Лимонова.

— Владимир, вы уже более двух лет находитесь под уголовным делом. Какие изменения в нем произошли с тех пор?

— С момента возбуждения на меня дела в действительности прошло уже три года. Арестован я был летом 2022-го и четыре месяца провел в следственном изоляторе, затем меня выпустили под залог. Каких-то принципиальных изменений не произошло. Разве что начался суд. Судят меня по двум статьям — об «оправдании российской агрессии и военных преступлений» и «возбуждении ненависти к латышам и украинцам». Прокурор запросил по году по каждой статье. Я опасался, что будут требовать больше. Но, видимо, это такой минимум, думаю, прокуратура решила, что больше того из этого дела она не выжмет.

Кроме того, полагаю, следствием того, что был запрошен такой срок, стала проделанная моим адвокатом работа и мои показания, где мы достаточно убедительно доказываем, что даже по тем меркам, по которым сегодня в Латвии осуществляется правосудие, все равно я никак не виновен. Уж как минимум по статье о возбуждении ненависти — это настолько, как говорится, не мое.

— Стало ли понятно, в чем конкретно вас обвиняют — это какие-то публикации или публичные высказывания?

— В основу обвинения легли несколько моих постов в фейсбуке (принадлежит компании META, признанной экстремистской и запрещенной в РФ – ред.), не очень много, пять или шесть. И мои видеоинтервью, которые я давал порталу «Sputnik Латвии». Вот там очень много эпизодов, где-то в районе 20. В сумме у меня больше 25 эпизодов. В общем, до хрена.

— То есть в европейской и демократической, как позиционирует себя Латвия, стране вас судят по сути за слова?

— Да. И здесь я могу прямо сказать, что ключевой вопрос в моем деле, почему я сам придаю ему такое общественное значение — это вопрос о свободе слова. В данном случае, в контексте моего дела, в сторону ушел и сам конфликт [на Украине], и моя позиция в нем. На передний план вышел вопрос именно о свободе слова. И, конечно, здесь я могу только полностью согласиться с вице-президентом США Джеем Ди Вэнсом, который сказал, что в Европе сейчас огромные проблемы со свободой слова, просто огромные. А в Прибалтике они еще огромнее, чем в целом по Европе.

— На какой исход вашего дела в суде вы рассчитываете?

— Мы боремся за оправдание. Мне уже нельзя сходить с этой дорожки, понимаете, — это уже, кажется, мое 14-е политическое уголовное дело. И ни по одному из них я не был осужден. Трижды я был оправдан в суде, а еще куча разных дел развалилась на стадии следствия. Я просто уже не могу не соответствовать, это мой образ победителя. Я тюрьмы не боюсь, но тем не менее хочу выиграть это дело и нацелен на победу.

— И как оцениваете свои перспективы?

— Знаете, атмосфера у нас в стране по-прежнему крайне негативная для русских активистов. Я бы даже сказал, что последние несколько месяцев она еще больше взвинчена. Началась какая-то прямо истерика. И со стороны политической власти идут требования, чтобы всем этим, — как они это называют, пятой колонне России, — давали жесткие приговоры, чтобы не выпускали [из изолятора] до суда. Идет такое очень откровенное пропагандистское политическое давление на суд с самого политического верха Латвии. И в этом плане ситуация довольно неблагоприятная.

Давление это, по-моему, усилилось после того, как европейцы осознали, что США готовы — по меньшей мере, одной ногой — уйти из Европы. Это усилило истерику и пропаганду того, что Россия чуть ли не ежедневно здесь во что-то вмешивается, что кругом российские агенты что-то поджигают и постоянно вредят. Формируется атмосфера, в центре которой бредовая идея о том, что Россия уже на изготовке и вот-вот, так сказать, вторгнется. В этом контексте, конечно, это не может не воздействовать на судебную власть. И судья, который видит, что дело шито белыми нитками и на пустом месте, имеет основания опасаться, что на него будет давление. Этот аспект, разумеется, оптимизма мне не внушает. Если только эта русофобская волна не схлынет…

Однако, что касается юридической плоскости, то здесь, повторюсь, я уверен на 100% в своей невиновности по тем статьям, что мне вменяют. Тут юридическая правота для меня абсолютно безусловна.

Читать интервью полностью: RTVI