16 июня 1925 года на берегу Чёрного моря в урочище Артек был открыт одноимённый лагерь-санаторий для оздоровления советских детей. После Великой Отечественной войны «Артек» станет огромным международным круглогодичным детским центром со своей киностудией и даже олимпийским стадионом. А все, кому повезло там побывать, навсегда останутся артековцами, воспоминая эту пору как одну из самых ярких в своей жизни.

Четыре брезентовых палатки в заповедном уголке Крыма

1925 год: Советская Россия ещё не оправилась от тяжелейших последствий Гражданской войны, голода и разрухи. Но по инициативе правительства, а точнее заместителя наркома здравоохранения Зиновия Соловьёва, в живописном уголке южного берега Крыма, у склона горы Аю-Даг, открывается детский пионерский лагерь-санаторий. В только что созданном Советском Союзе многие дети страдали туберкулёзом, поэтому задача оздоровления подрастающего поколения стала одной из приоритетной для советских властей.

Зиновий Соловьёв лично искал подходящее место для лагеря. Южный берег Крыма выбрали сразу – здесь ещё в царское время лечили туберкулёзных больных. Соловьёв хотел, чтобы детский лагерь-санаторий располагался в стороне от обжитых мест и чтобы там было много зелени. Бывший военврач Фёдор Шишмарёв посоветовал посмотреть очень красивый заповедный уголок у западного склона горы Аю-Даг рядом с речкой Артек. Шишмарёв и станет первым директором «Артека», который поначалу представлял из себя четыре больших брезентовых палатки, где разместились 80 детей из Москвы, Иваново-Вознесенска и Крыма.

Детям выдали особую форму: мальчикам – белые блузы и шорты, девочкам – белые платья, а также обязательные панамки от солнца. Денег было в обрез, поэтому обстановка в лагере была весьма аскетичной, а вот на еде не экономили. Артековцев кормили по высшему разряду: в сутки им полагалось мяса или рыбы 300 грамм, сливочного масла – 60 грамм, 200 грамм свежих овощей и столько же фруктов, а ещё – яйца, молоко, мука для печенья, белый хлеб, кофе, какао, чай.

Уже через два года вместо брезентовых палаток на берегу появились лёгкие фанерные домики. А в 1930-е годы в верхнем парке был построен зимний корпус, получивший название лагерь «Верхний», и «Артек» перешёл на круглогодичную работу.

Санаторный режим постепенно заменялся всеми теми видами деятельности, которые станут привычными для всех пионерских лагерей: обязательная утренняя линейка, совместные игры, кружки, вечерние посиделки у отрядного костра. А ещё – воспитание трудом на совместной уборке ягод и фруктов в соседнем хозяйстве, уборке помещений и пляжей.

С 1925 по 1941 годы в «Артеке» побывало порядка 35 тысяч детей со всего Советского Союза. Во время Великой Отечественной войны «Артек» эвакуировали в Белокуриху на Алтае. Но как только Крым был освобождён в 1944 году, сразу же началось восстановление «Артека», и уже в августе он принял первую смену.

В 1950-е годы детский лагерь был передан в ведение ЦК ВЛКСМ, а вскоре получил статус международного. «Артек» бурно развивался вместе со всей страной: в 1960-е годы на его территории было уже 150 зданий, три медицинских центра, школа, собственная киностудия и даже настоящий олимпийский стадион на 7000 мест. А в год там принимали порядка 27 тысяч детей.

Читайте также: Воспитание «Артеком»

Марина Сорокина – сотрудница московского Дома русского зарубежья им. А. И. Солженицына, известный российский историк, специализирующаяся на  русской эмиграции XX века. Она рассказала нам об истории своей семьи, которую сама называет «артековской». Её родители приехали на работу в «Артек» по комсомольской путёвке, а потом до конца своих дней сохраняли дружбу со многими из тех, с кем свела их судьба в этом необыкновенном месте.

«Мягкая сила» Артека

– Однажды в своём телеграм-канале вы написали: «Наша московская семья имеет крымское происхождение». Ваши родители познакомились именно в «Артеке»?

– Наша семья в полном смысле слова – артековская, потому что мои родители встретились и полюбили друг друга благодаря «Артеку». 

Папа – Юрий Иванович Сорокин, москвич во многих поколениях, сын добровольца Красной армии с начала Великой Отечественной войны Ивана Георгиевича Сорокина, который пропал без вести подо Ржевом. Папа окончил Московский государственный педагогический институт имени В. И. Ленина и почти сразу был отправлен комсоргом ЦК ВЛКСМ в «Артек». Он прошёл там всю профессиональную лестницу: был вожатым, начальником «Верхнего» и «Нижнего» лагерей – тогда все лагеря имели другие названия: «Верхний» («Горный») и «Нижний», который потом стал «Морским».

Отец был человеком совершенно невероятной энергии и прирождённым педагогом. Достаточно сказать, что с тем единственным пионерским отрядом, где мои родители вдвоём были вожатыми, они дружили всю жизнь. Ребята из того отряда всё время бывали у нас дома – с юности до того времени, пока был жив папа. А когда он умер в 1996 году, его любимые артековцы провожали его в последний путь. Это была любовь на всю жизнь – учителя и ученики, хотя на самом деле между ними была не такая уж большая разница. 

В «Артеке» отец был и начальником «Кипарисового» лагеря, и начальников «Верхнего» лагеря. Но, конечно, совершенно особая страница его биографии – это первый международный лагерь «Морской». Практически все международные делегации, которые приезжали в СССР в конце 1950-х – начале 1960-х годов, посещали «Артек», и в первую очередь «Морской» лагерь. Это было время очень спортивное, а особенно был популярен волейбол. И вот, уже в 1956 году на территории Морского начали строить первый олимпийский стадион. Тогда же в «Артеке» возник клуб «Олимпия». Напомню, что 1956-й – это год первого триумфа советских олимпийцев после Второй мировой войны. Тогда на XVI Летних олимпийских играх в Мельбурне советские спортсмены завоевали 37 золотых медалей и обошли в командном зачёте США.

Поэтому возникло и очень мощное детское олимпийское движение в «Артеке», основателем которого и был Юрий Иванович Сорокин. Сегодня мы бы сказали, что это была «мягкая сила». Потому что в «Морском» лагере бывали руководители коммунистических партий практически всех стран. В то же время туда привозили международные делегации из стран, относящихся с симпатией к Советскому Союзу. И конечно, все наши космонавты обязательно отдыхали там и встречались с артековцами.

У Юрия Гагарина было очень много поездок в «Артек» – его все очень хотели видеть. И Гагарин, и другие космонавты приходили отдохнуть от официальных поездок в нашу маленькую – 23 кв. метра – квартиру в Симферополе. Я очень хорошо помню, как папа играл с Юрием Гагариным у нас во дворе в волейбол – они же все были волейболисты. И Джанни Родари тоже бывал у нас дома.

Это была невероятная эпоха нового времени: после Великой Отечественной войны все страстно хотели жить, дружить, открыть себя миру.

А моя мама Тамара Владимировна Сорокина окончила Коломенский учительский институт и тоже по направлению комсомола поехала работать в «Артек». Маме повезло побывать в «Артеке» ещё школьницей в 1948 году, её фотография оттуда даже попала на обложку журнала «Огонёк» – в «Артек» как раз приезжал фотокорреспондент журнала и сделал серию снимков пионеров-артековцев. И бабушка очень долго хранила «Огонёк» с фотографией мамы на обложке.

Конечно, тогда моя мама не могла себе представить, что она вернётся в «Артек» уже как вожатая и найдёт там свою судьбу – и профессиональную (она была начальником «Верхнего» лагеря, а в 1959 году стала секретарём Крымского обкома комсомола), и личную. В 1966 году родители вернулись в Москву, но и Крым, и «Артек» – для них это на всю жизнь было абсолютное счастье. А связи с людьми, которых они там встретили, не терялись никогда. Родители вели обширную переписку со своими крымскими и артековскими друзьями, а в нашей квартире многие годы собирались бывшие артековцы.

– А какие интересные мероприятия проходили в международном лагере «Морской»? Как была организована жизнь его гостей?

– Это вообще очень интересно. Сам международный лагерь был очень маленький, в отличие от всех остальных. Но все международные делегации, которые туда приезжали, жили ровно такой же жизнью, как и наши советские дети. Никаких особых отличий и привилегий для них не было. В этом и была идея интеграции детей из разных стран.

Когда я сама была в «Артеке», у нас в отряде была довольно большая японская делегация. Это были дети руководителей японских промышленных корпораций. Вот так мягко работало влияние Советского Союза: знакомили не руководителей корпораций, а их детей, которые, конечно же, мгновенно находили общий язык. Таким образом уже с юных лет закладывался интерес к нашей стране и её культуре. И в «Артеке» того времени эта модель была реализована совершенно фантастически.

Родители рассказывали, как в 1950-е годы в «Артек» впервые приехали американские дети. Кстати, с одним из них – сыном тогдашнего генерального секретаря Компартии США – была связана одна забавная история. Он привёз с собой великолепный набор для подводного плавания – ласты и маску с трубкой – и всё время бороздил просторы Чёрного моря у побережья «Артека». Когда другие дети попросили его дать им поплавать с ластами, американец ответил: «Аренда – пять долларов». Потом все долго вспоминали этот случай и смеялись – уже и имя мальчишки никто не помнил, но первый урок предпринимательства запомнился всем!

Под руководством моего отца был создан клуб «Олимпия» и построен настоящий олимпийский стадион, и в «Артеке» в течение десятилетий стали проводить Малые олимпийские игры среди детей. Конечно, всё это невероятно сплачивало артековцев – возникали контакты, в том числе и международные, которые продолжались всю жизнь.  

«Самое дорогое, что оставил нам Артек, – это память об интересных детях и о прекрасных людях, разных по возрасту и по роду деятельности»

А вот как об этом времени вспоминает в своих дневниках Тамара Владимировна Сорокина:

«Уже в 1953 году Юрий Иванович Сорокин начал работать комсоргом ЦК ВЛКСМ пионерлагерей “Артек”, а потом уже пионерским вожатым и в нашем “Верхнем” лагере. Помню, что в год моего приезда на работу пионерской вожатой в “Артек” проходила последняя лагерная смена, и в нашем лагере открылась “трибуна болельщика”, на которой каждый отдыхающий пионер мог познакомиться с ходом XVI Олимпийских игр в Мельбурне. Фактически этим было положено начало детскому олимпийскому движению на крымской земле, артековскому клубу “Олимпия”. Идеи создания и организации их деятельности принадлежали Юрию Ивановичу Сорокину вместе с группой пионеров.

…В ту пору мы, вожатые, жили “как при коммунизме” и, конечно, работали не за деньги, а вдохновлённые идеей приобщения подрастающего поколения к нравственному поведению, любви к своему Отечеству, гуманному отношению к окружающему миру, труду в общем деле. Наша зарплата составляла 600 рублей, но на руках, как правило, у каждого из нас оставалось самое большое 200 рублей, ибо остальное финансисты высчитывали из неё за проживание в общежитии, питание в столовой вместе с детьми, за форму пионерскую – белые кофточки, синие юбки в складку, зимнюю одежду, обувь и т. д., кроме, конечно, нижнего белья. Фактически мы были отключены от всех бытовых забот, и всегда в центре нашей жизни была работа, причем желанная, творческая, любимая.

…Помню, как методисты лагеря “Артек” учили нас даже актёрскому мастерству, чтобы воздействовать на ребят всем – своей причёской, голосом, одеждой, мимикой, походкой, в общем, всем, из чего складывается дар человеческого обаяния, не говоря уже о том, что ещё надо было быть мастерами всяческих игр, забав, чтобы превратить каждый час жизни артековцев в незабываемый праздник.

…В 1959 году артековскому отряду, в котором пионерскими вожатыми были я и Юрий Иванович Сорокин, мой будущий любимый супруг, было присвоено звание “отряд-спутник”. В этом отряде было немало ребят очень интересных и талантливых. Со многими из них в последующие годы у меня сохранились письменные контакты. Да, самое дорогое, что оставил нам Артек, – это память об интересных детях и о прекрасных людях, разных по возрасту и по роду деятельности – вожатых, учителях, врачах, медицинских сестрах, нянечках, строителях, поварах и т. д., которые были едины в любви и преданности детству.

…Как замечательно, что в моей жизни была и незабываемая встреча с детским чудом, яркой страной – Артек, с прекрасными и великодушными, добрыми и интеллигентными людьми – артековцами! В трудные жизненные периоды воспоминания об “Артеке” лечат душу, создают обстановку спокойствия, штопают все хвори и укрепляют дух. При упоминании магического слова “Артек” на моем лице появляется счастливая улыбка, теплеют глаза, бодрость и положительные эмоции. Прошло уже столько времени, а наше артековское братство вожатых так и сидит в моей памяти».

Читайте также: «Артековец сегодня – артековец всегда!» Чем живёт Международный детский центр