Случайно или нет, но после  освобождения и едва ли не триумфального возвращения на родину Виталия Калоева российское общество вновь столкнулось с похожим сюжетом в уголовном деле Александра Кузнецова, обвиняемого в убийстве насильника-педофила, напавшего на его пасынка.

События новогодней ночи, произошедшие в подъезде, восстановлены по минутам. Коротко говоря, произошло вот что: в новогоднюю ночь, 1 января, отчим разрешил 8-летнему Мише выйти во двор одному – они шли запускать петарды. Александр Кузнецов вышел на улицу через несколько минут, но возле дома ребенка не обнаружил. Спустя почти час, после поисков по окрестным дворам, он нашел 8-летнего мальчика в собственном подъезде в тот момент, когда его пытался изнасиловать неизвестный. Бывший боксер нанес обидчику несколько ударов, в результате которых преступник скончался на месте. Позже выяснилось, что это был 20-летний уроженец Узбекистана Бахтишод Хайриллаев, студент одного из российских вузов.

Сейчас в деле Кузнецова выясняются новые обстоятельства. Так, в его показаниях замечен ряд несостыковок с картиной преступления. Оказывается, что и моральный облик Кузнецова далеко небезупречен: кроме дела об убийстве против него некоторое время назад было возбуждено уголовное дело по статье "Незаконные производство, сбыт или пересылка наркотических средств", таким образом теперь он находится под двойным следствием. Как выяснили журналисты, еще будучи студентом в Омске Кузнецов привлекался к уголовной ответственности за покупку наркотиков, но тогда отделался условным наказанием. Следствие считает факт насилия над ребенком (сам мальчик полностью подтвердил показания отчима) доказанным, и в отношении Бахтишода Хайриллаева возбуждено уголовное дело по статье "насильственные действия сексуального характера". Тем не менее, Кузнецова будут судить за "умышленное причинение тяжкого вреда здоровью" (ч. 4 ст. 111 УК РФ), ему грозит до 15 лет тюрьмы.      

Суд над Кузнецовым состоится не раньше мая, поэтому на ближайшее время публика обеспечена очередным детективным live-сериалом. Правда, его действие развивается по уже знакомому по делу Калоева сценарию.

Уже появились сообщения о том, что общественным защитником Александра Кузнецова может выступить депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга, президент Общественной палаты города Игорь Риммер с помощниками. К делу подключились и петербургские законодатели, направившие прокурору города послание, в котором недвусмысленно намекается на вероятную невиновность обвиняемого в убийстве (в случае, если судебно-медицинская экспертиза признает, что в момент убийства тот находился в состоянии аффекта). А уполномоченный по правам человека в Санкт-Петербурге Игорь Михайлов заявил, что Александра Кузнецова вообще необходимо полностью освободить от уголовной ответственности. На самом деле, настаивает Михайлов, Кузнецов – законопослушный гражданин, он жертва несовершенства государства, которое "не смогло оградить его и его семью от столкновения с асоциальным элементом". РПЦ в лице замглавы Отдела внешних церковных связей Московского патриархата протоиерея Всеволода Чаплина также на стороне Кузнецова, которого, по словам священника, "можно понять". По мнению священника, "человек, который способен изнасиловать ребенка, должен быть прочно и надолго, желательно – навсегда, изолирован от общества"; наказание за подобные преступления должно быть максимально жестким.

Александр Кузнецов, даже несмотря на появившиеся неблаговидные факты из его биографии, остается – во всяком случае, в глазах журналистов, но также и многих простых людей – "настоящим мужчиной", сумевшим защитить ребенка от посягательства подонка. Вряд ли можно было сомневаться и в том, что мы услышим мнение Виталия Калоева – "эксперта" по подобным "ситуациям" – он, кажется, уже начинает осваиваться с этой ролью.

Общественное мнение явно на стороне Кузнецова: в редакции газет от людей поступают многочисленные просьбы не сажать Кузнецова в тюрьму, предложения помочь материально, оплатив ему дорогого адвоката. Будет ли в этом необходимость – неизвестно в виду того, что юристы Общественной палаты сами спешат предложить ему свои услуги, причем совершенно бесплатно.

Итак, как и в случае с Калоевым, общественное мнение постановило: молодец! Невиновен! 

Более всего показательны слова протоиерея Всеволода Чаплина: он говорит о необходимости сделать неотвратимым наказание для растлителей, дабы родители не оказывались "перед таким трагическим, ужасным выбором, перед каким оказался отец этого мальчика".

Не вполне ясно, почему о. Всеволод сужает выбор до ситуации: растлить мальчика – убить растлителя.  То, что общество готово снять всякую вину с убийцы педофила, наверное, можно объяснить. Однако в устах священника слова о том, что Кузнецова "можно понять" выглядят крайне двусмысленно. Во всяком случае, когда он ссылается на  авторитет церкви, а не выступает как частный гражданин. В конце концов, "понимать" - одна из трудных обязанностей Божьих служителей - понимать и жертв, и преступников, и праведников, и последних злодеев. Но это едва ли имеет отношение к государственному правосудию.

Выбранным – несколько критичным – стилем повествования мы не призываем непременно осудить Кузнецова, хотя мы и не можем принять призывов оправдать убийцу без суда (это не только форма давления на будущий суд, но и просто несправедливо). 

Мы лишь хотим обратить внимание на то, что СМИ вновь предлагают нам самую простую, вульгарную, если угодно, картину произошедшего. Это логика плохого криминального сериала. В нем все очень просто и все на своих местах: есть герой – есть злодей, сюжет – их столкновение. А еще есть друг героя – звезда прошлого сезона, тот, кто его действительно понимает и даже сам пережил нечто подобное. И нам услужливо демонстрируют телемост с Виталием Калоевым, который говорит "слова поддержки" и желает Кузнецову успехов.

Если сюжет и дальше будет развиваться по такой логике, то станет просто невозможно отмахнуться от мыслей о том, например, что дело "раскручивается" именно в Год семьи, а сама трагедия произошла в первые часы этого года. Вообще потянет искать именно такие "совпадения" и "сенсационные факты". Если ответ "убийца прав" заранее известен из сценария, то мысль отвлекается именно на поиски подобной дребедени.

Нам вновь предлагают простое, якобы истинно русское, противопоставление: слепая Фемида, сухой юридизм – против отцовских чувств, настоящего мужского поступка. Никакой рефлексии, никакому серьезному размышлению места (да и времени – в таком темпе разворачиваются события!) уже не остается.

Нужны ли нам новые серии?