Испанский общественный деятель Альфонсо де Хойос представил в Мадриде книгу о своём предке – первом герцоге Альмодоваре-дель-Рио, который служил послом в Российской империи при Елизавете Петровне, Петре III и Екатерине Великой. История отношений между нашими странами знала разные периоды как охлаждения, так и дружбы, и ставить точку здесь ещё рано, уверен испанец.

– Недавно вы представили в Русском доме в Мадриде свою книгу, посвящённую вашему предку, первому герцогу Альмодовару-дель-Рио. Во второй половине XVIII века он был послом Испании в Российской империи. Посвящена ли книга этому периоду его жизни?

– Да, он был послом в России с 1759 по 1763 год. И хотя срок его последующей дипломатической службы в Португалии гораздо дольше, моя книга почти полностью посвящена периоду, в течение которого он был послом Испании в Российской империи.

– Его дипломатическая переписка сохранилась. Как он описывал свои впечатления о России в то время?

– Прежде всего, он был очень хорошо принят при дворе и чиновниками любого ранга. Здесь мы можем упомянуть сержанта Карла фон Бермистера, который был повышен в звании по просьбе Альмодовара и который встретился с ним сразу по прибытии в Российскую империю по приказу канцлера Воронцова. Также можно упомянуть Суворова и комендантов Мемеля, Риги и Нарвы Кампенхаузена и князя Долгорукого.

Он прибыл в Российскую империю во время правления Елизаветы Петровны, и в течение этого времени отношения между ними были исключительно хорошими. Так, без особых трудностей был решён вопрос о признании равенства между обоими суверенами, также и некоторые другие протокольные вопросы были решены удовлетворительно.

Однако при Петре III дела приняли мрачный оборот. Сегодня мы можем быть совершенно уверены, что у него было какое-то психическое заболевание, которое, учитывая медицинские знания той эпохи, не поддавалось адекватному лечению. Пётр III занял пропрусскую и проанглийскую позицию, чего Испания больше всего хотела избежать. Его безумная преданность Фридриху Великому была совершенно неуместной, мягко выражаясь.

В частности, произошел дипломатический инцидент, спровоцированный Петром III против Испании и моего предка, который побудил к немедленным действиям Францию, Испанию и, возможно, Австро-Венгрию. Поэтому я считаю, что, несмотря на роль сил внутри России, Испания, Франция и, возможно, Австро-Венгрия должны были сыграть активную роль в свержении Петра III.

Поскольку единственным послом этих трёх держав в то время был мой предок, возможно, он был именно той внешней силой, которая стояла за этим переворотом. Поразительно любопытно, что послов Франции и Австро-Венгрии в то время в России не было, и мы точно знаем, что посол Франции, барон Бретей, по какой-то причине отсутствовал в это время.

Понятно, что ни государственный переворот, ни революция не могут увенчаться успехом без внешних воздействий. История полна такого рода примеров, и возможность смены режима – какую бы форму она ни приняла – без этих внешнего воздействия принадлежит миру политической фантастики.

Во время правления Екатерины Великой, как легко можно догадаться, всё вернулось к безмятежности елизаветинской эпохи. Кроме того, дипломатическая миссия Испании каким-то образом воспринималась как находящаяся в колеснице победителей, и это было очевидно для всех дипломатических миссий в Российской империи.

– Насколько важными были отношения с Россией для испанского королевского двора в то время? И что в Испании знали о России?

– Мы точно знали, что с Россией нужно сотрудничать. Единственное, чего мы не знали наверняка, – каким образом восстановить отношения. Они были разорваны в годы посольства герцога Лирийского при Анне Иоанновне, потому что мы понимали, что существует проблема династической легитимности. Это было за тридцать лет до посольства моего предка.

С приходом к власти в Испании Карла III, жена которого была дочерью короля Польши, необходимость решения этого вопроса вышла на передний план геополитической повестки дня в Испании. Кроме того, наш король был удивлён молчанием Российской империи во всём, что касалось Северной и Южной Америки. Наблюдать за успехами России на Аляске было для нас первостепенно важно. Но я хочу подчеркнуть, что это касалось только элиты, это не касалось среднего гражданина нашей страны в ту эпоху. В то время Испания была огромной многоэтнической империей, которая простиралась на большую часть Северной и Южной Америки, не считая Пиренейского полуострова.

– Существовало ли тогда такое явление, как русофобия?

– Нет! Что действительно существовало, так это испанофобия (также известная как «Чёрная легенда»), пропагандистами которой были в основном, но не исключительно, протестантские страны, такие как Англия и Голландия (просто чтобы назвать наиболее значимые). Думаю, мы можем проследить аналогичную генеалогию русофобии. Я не призываю к недоброжелательности в отношении какого-либо вероисповедания, просто констатирую факт.

У нас в Испании есть автор, Эльвира Рока Бареа, в книге которой «Империофобия и чёрная легенда» (Imperiophobia and Black Legend) можно найти следующий тезис: каждая империя порождает этого монстра враждебной реакции на неё. Она анализирует несколько империй и приходит к такому выводу. Иногда, читая её книгу, я задаюсь вопросом, может ли она соответствовать теории империй Дугина и каким образом (Александр Дугин – известный российский политический философ – ред.).

Читайте также: Наталия Таньшина: Русофобию не надо бояться, её надо изучать, чтобы выработать иммунитет

– На ваш взгляд, какие выводы и мысли из письменного наследия вашего прапрадеда могут быть особенно интересны сегодняшнему читателю? Можем ли мы чему-то научиться?

– Одним из таких выводов, без сомнения, является акцент, который он сделал, исходя из геополитической истины, гласящей, что одна страна является другом соседа своей соседки и врагом своего непосредственного соседа. Это делает Австро–Венгрию, Россию и Испанию естественными союзниками. В его время интересы Франции и Испании совпадали, поэтому существовали три державы, симпатизирующие России, а именно Франция, Австро-Венгрия и Испания. В этой ситуации Австро-Венгрия, Россия и Испания являются естественными союзниками. Он также исследовал, какие другие конфигурации могли бы иметь место, если бы этот альянс был разрушен, и его выводы были впечатляюще обоснованными, даже сейчас в XXI веке.

Второй – и это мета-вывод, или мета-мысль, – заключается в том, что в отношении международных проблем и политики всегда следует обладать ясным и аналитическим складом ума. Не менее важно пристальное внимание ко всем деталям взаимодействия между всеми участниками. У людей может возникнуть соблазн думать, что дипломатический язык и жесты повторяются и даже бессмысленны, но ничто не может быть дальше от истины. Они в мельчайших деталях отражают властные отношения между всеми участниками.

Третьим выводом может быть то, что геополитические интересы и политика в основном невосприимчивы к династическим изменениям. Мой предок, защищая наследие и политику Испании, взялся за перо, чтобы дать отпор «Чёрной легенде» об Испании.

Это не имело никакого отношения к бывшей монархии Габсбургов. Несмотря ни на что, даже во времена правления династии Бурбонов Испания подверглась бы безжалостному нападению со стороны держав, которые хотели, чтобы её наследие превратилось в пепел. Тяжёлый урок, который следует усвоить всем тем, кто пытается задобрить геополитического врага, унижая себя или, что ещё хуже, патетически пытаясь быть более похожим на него.

– Мы с вами общались больше года назад, когда в Испании, как и в других европейских странах, наблюдался настоящий разгул русофобии. Как вы оцениваете ситуацию сегодня? К чему привела русофобия, раздуваемая западными СМИ?

– Я полагаю, что некоторым следует задуматься над стихом из послания Святого Павла к Галатам 6: 7. «Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет». Думаю, что сбор этого «урожая» на Западе ещё очень далёк от завершения!

Читайте также: Stop rusofobia: когда руку помощи протягивают обычные граждане