VII Ассамблея Русского мира

Создание концепции единого учебника российской истории стало темой обсуждения на одном из круглых столов, который состоялся 3 ноября в Таврическом дворце в рамках VII Ассамблеи Русского мира.

Круглый стол «Единый учебник российской истории», вёл который председатель правления фонда «Русский мир» Вячеслав Никонов, стал одним из наиболее оживлённых на Ассамблее. Что вполне понятно — на днях концепция единого учебника истории была представлена на рассмотрение президента Владимира Путина комиссией историков. Между тем окончательного согласия относительно того, нужен ли в России единый учебник, нет даже среди профессиональных историков.

Коротко состояние предмета обсуждения охарактеризовал председательствующий: работа в разгаре. Проект концепции готов и представлен на рассмотрение президенту. В ближайшее время, вероятно, будет объявлен конкурс на написание учебника и несколько коллективов приступят к работе. В течение года учебник может быть написан, а ещё через год — напечатан и предложен школам. Таким образом, учебник можно будет начать использовать с 2015 года.

Стоит пояснить, единый учебник российской истории — не более чем удобный образ. На самом деле речь идёт о двух линейках, отметил Вячеслав Никонов, в каждой из которых будет по 7 школьных учебников, то есть всего 14. И речь в данном случае идёт только о предмете «Отечественная история», а ведь в школах России изучают ещё всеобщую историю.

Вопросов к концепции множество, в том числе, подчеркнул Никонов — сам профессиональный историк, выпускник исторического факультета МГУ, у него лично.

Это и отказ авторов концепции использовать устоявшийся вроде бы термин «татаро-монгольское иго», и фраза концепции о том, что события Смутного времени будут рассматриваться в рамках внутренней истории России, и многое другое.

Дискуссия на круглом столе подтвердила его мнение о спорности многих вопросов истории. Впрочем, насколько вообще в нынешних условиях возможно подготовить концепцию, устраивающую всех?

Представлял концепцию директор Института российской истории РАН Юрий Петров. Именно коллектив его института составил ядро историков, работавших над документом.

Прежде всего, подчеркнул он, речь всё же идёт не об учебнике, а лишь о концепции, то есть рамочном документе, которым будет предложено руководствоваться при разработке будущего учебника. В то же время концепция, по словам Петрова, не «краткий курс ВКП(б)».

По мнению Юрия Александровича, главную проблему сейчас составляют некоторые региональные учебники истории – речь прежде всего об учебниках, взятых за основу в школах Республики Татарстан. Именно в региональных учебниках содержатся наиболее спорные утверждения.

Именно в этом учёный и видел свою главную задачу: собрать коллектив ведущих историков, выработать единую научную концепцию развития страны и согласовать её с коллегами в регионах.

Существенно, что работа не велась кулуарно — она обсуждалась достаточно широко и в прессе, и на разных общественных площадках. Эти обсуждения, уверен Петров, не прошли бесследно — документ изменился и в целом получился довольно взвешенным. То, что с лета этого года текст концепции претерпел существенные изменения, подтвердили многие участники дискуссии.

Главные критерии, которыми руководствовались историки при работе над концепцией, были следующими:

• научность — все факты, формулировки и трактовки должны быть общепринятыми в научной среде;
• необходимо было синхронизировать отечественную историю с мировой, чем, по признанию Петрова, до сих пор страдает школьный курс истории;
• будущий учебник должен воспитывать в духе патриотизма. Вопрос очень скользкий — Петров подчеркнул, что такое воспитание не означает подачу истории как череду побед и триумфов России — нет, «любовь к родному пепелищу» предполагает и рассказ о жестоких поражениях, трагедиях, кризисах;
• необходимо было уйти от прежней советской модели, когда присоединение к России или СССР того или иного народа рассматривалось исключительно  как добровольное вхождение. В то же время неприемлема для отечественных специалистов и трактовка территориальной истории России исключительно как колонизации и оккупации. Между тем в странах СНГ такие трактовки — норма. Кроме Белоруссии и Армении, именно в этом ключе и преподаётся история в остальных постсоветских республиках.

Что ж, позиция ясная и как будто бы довольно взвешенная.

Впрочем, проблема несколько сложнее. Именно так считает директор Института научной информации по общественным наукам РАН академик Юрий Пивоваров.

— Я не участвовал в работе над концепцией, хотя участвовал в обсуждении, которое проходило в Академии наук, — заявил он.

Отношение к концепции у Пивоварова противоречивое. Чёткого ответа на вопрос, нужен ли стране единый учебник, у него нет. Вроде бы нужен — иначе страна, где так много народов, просто распадётся. Но, с другой стороны, всё равно есть опасение, что создание единого учебника преследует цель установления единомыслия, пусть и в завуалированной форме.

Чем это плохо?

Наше общество расколото по ряду мировоззренческих принципов — это очевидно. А значит, без достижения естественного консенсуса в обществе не может быть речи и о едином взгляде на историю, уверен Пивоваров. С другой стороны, жёстко сцементированный народ двигаться вперёд не может, считает он.

Пивоваров подозревает, что создание единого учебника преследует цель уйти от решения ключевых вопросов российского исторического сознания. «Пытаясь примирить, казалось бы, непримиримые точки зрения, мы попадаем в западню… Хороший учебник мы получим только тогда, когда общество само найдёт консенсус», — заявил он на круглом столе.

Дальнейшая дискуссия подтвердила, что спектр мнений историков заключён где-то между этими двумя точками зрения. Что ж, единства между историками в том, нужен ли нашим школам единый учебник истории, пока нет. С другой стороны, именно это и свидетельствует о том, что русская историческая школа не косное аморфное сообщество. А ведь именно им и предстоит разрабатывать будущие учебники истории.

Борис Серов

Слушать комментарий на радио «Русский мир»