Согласно исследованиям фонда Cultura, дискриминации по причине своего происхождения подвергался каждый пятый русскоязычный в Финляндии, а всего их в стране почти 75 тысяч. «Исследование также показало, что чем больше людей испытывают дискриминацию, тем меньше они уважают финское общество», – сетует  глава фонда Пекко Кохонен. Его беспокоит, что в Финляндии до сих пор не интересуются ни проблемами местных русскоязычных, ни условиями их жизни.

Осенью прошлого года издание Helsingin Sanomat опубликовало статью репатриантки из России Каролины Миллер. Материал получился скандальный. «1992 год, мне два года. Мы только что переехали в район Хельсинки Якомяки. В окно многоэтажного дома летит снежок. Второй. Третий. "Грёбаные русские, убирайтесь обратно в свою грёбаную Россию", – слышно со двора. Группа взрослых мужчин убегает, чтобы спрятаться за навесом. По отцу мы финны-ингерманландцы. Технически мы являемся финнами, проживающими за пределами Финляндии, другими словами, мы – репатрианты. Но в глазах финнов мы – чёртовы русские», – вспоминает она.

Спустя девятнадцать лет Миллер приняла участие в исследовании о притеснениях при приёме на работу. «Я и моя финская коллега получаем придуманные данные о себе, на основании которых мы ищем место работы, имея практически одинаковый опыт. Мой псевдоним – Фёдорова, а у моей коллеги – Виртанен. Разница во владении языком состоит в том, что я нарочно говорю с лёгким русским акцентом. Результат исследования легко угадать. К русским в Финляндии во многом относятся предвзято, хотя мы владеем языком и частенько получали то же образование, что и финны. Фёдоровой и другим людям с русскими фамилиями, ищущим работу, приходится отправлять в два раза больше резюме, чем финнам», – констатирует Миллер.

Впрочем, это страницы истории. А что сейчас?

В декабре 2017 года Финляндия неожиданно оказалась на втором месте в списке тех стран Евросоюза, где наиболее распространена национальная дискриминация. Список этот составлялся Агентством ЕС по фундаментальным правам, которое отдало первое место Люксембургу, а третье – Австрии (далее следуют Дания, Швеция, Мальта, Германия и Ирландия). Бросается в глаза, что исследователи проигнорировали «достижения» этнократий, например, Прибалтики. Но это может объясняться тем, что рейтинг составлен на основании опроса иммигрантов в первом и втором поколении, а в страны Балтии мигранты едут, мягко говоря, неохотно и при первой возможности стремятся перебраться на Запад. 

На то, что в благополучной вроде бы Финляндии с правами меньшинств не всё благополучно, обращали внимание и на Смоленской площади. В частности, в докладе МИД РФ  «О ситуации с обеспечением прав человека в странах ЕС» говорится, что русскоязычные жители «Суоми-красавицы» нередко подвергаются дискриминации и в повседневной жизни, и при трудоустройстве.

Доклад был составлен на основе авторитетных международных источников, например, дипломаты ссылались на документ Европейской комиссии года по борьбе с расизмом и нетерпимостью (ЕКРН) от 9 июля 2013 года. Там подчёркивается, что русскоязычное население Финляндии сталкивается с «множественной дискриминацией», а иммигранты «становятся жертвами предрассудков и испытывают на себе негативное отношение на бытовом уровне». Также отмечен «высокий уровень безработицы среди русскоязычных жителей Финляндии и серьёзные сложности при устройстве на работу для кандидатов с русской фамилией» даже в том случае, если они родились в Финляндии и на достаточном уровне владеют финским языком.

Наконец, в докладе упоминается о случаях отказа русским в предоставлении банковских услуг «на основании предположения – по национальному признаку – о причастности к отмыванию денег».

Подобные тенденции признают сами финны. К началу 2015 года Университет Хельсинки завершил исследование, по результатам которого социологи пришли к выводу, что в Финляндии с русскими именем и фамилией устроиться на работу вдвое сложнее. Согласно статистике, на полную ставку работают лишь 50 % русскоязычных при 70 % у финнов. При этом отмечается, что русскоязычное меньшинство, по сравнению с другими мигрантами, достаточно хорошо интегрировано в финское общество, но дискриминация в его отношении действительно существует.

Исполнительный директор Финляндской ассоциации русскоязычных обществ Станислав Маринец свидетельствует: «Я сам как исследователь могу сказать, что русскоязычному соискателю как минимум в два раза тяжелее получить приглашение на интервью, не говоря о получении самого рабочего места. Переселенцы испытывают и другие проблемы на рынке труда Финляндии, в том числе при получении рабочей визы».

Подобного мнения придерживаются далеко не все. Если пробежаться по местным форумам, найдётся немало русскоязычных, которые всем довольны и утверждают, что никогда не сталкивались с предрассудками. Вот типичное высказывание такого рода: «Хороший финский с минимальным акцентом – и никакой дискриминации. Финнов напрягает плохой финский, а не русские фамилии».

Есть и прямо противоположные отзывы: «Тут тихая дискриминация. В смысле – на улице рожу не набьют, если по-русски будешь говорить. С другой стороны, если у финна будет выбор между местным и русским, то выберет своего, даже если наш будет несколько лучше».

Находятся и те, кто пытается примирить противоположные точки зрения: «Неприязнь к русским присутствует, это однозначно. Но иногда кажется, что для некоторых русских дискриминация – удобное оправдание своих неудач, некомпетентности. Легче обвинить кого-то в чём-то и раздуть скандал на ровном месте, чем искать проблему в себе».

Переводчик и блогер Александр Коммари, проживающий ныне в Финляндии, отрицает наличие системной русофобии. Он рассказал, что этнических русских в республике всего 30 тысяч, 75 тысяч – «это те, у кого родной язык русский». «Сюда входят и русскоговорящие финны из Эстонии. Говорить именно об антирусской политике неверно, поскольку иностранцы всегда и везде первые на вылет – вне зависимости русский это или сомалиец. Главная проблема в интеграции: финский – это чудовищно сложный язык. Но люди, которые на нём говорят так же хорошо, как местные, никакого чувства второсортности не испытывают», – утверждает Коммари.

Впрочем, он вспомнил про скандал годичной давности, когда финская армия установила «фильтры» для военнослужащих, обладающих гражданством не только Финляндии, но и России, – их запретили подпускать к «информации, имеющей важное значение». «Умереть за свободу и независимость Суоми разрешается, а знать секреты и идти по карьерной лестнице наравне с финнами не получится. Такое "пушечное мясо" второго сорта...» – иронизируют в русской диаспоре.

«Тысячи детей переехали в Финляндию из России в 90-е и позже. Многие при этом сохраняли гражданство РФ, потому что в начале нулевых финны перестали требовать обязательного отказа от гражданства другой страны при принятии финского. Это делалось не только для "русских" финнов, но и для шведских или американских. Теперь же подули другие ветра, и вот уже президент Саули Ниинистё вслух рассуждает о возможном конфликте лояльностей. Сам скандал, как всегда, очень лицемерен – человек с русским гражданством и раньше вряд ли мог рассчитывать на попадание в полицию (на хорошую должность – каким-нибудь переводчиком мог), МИД, армию. Но теперь всё это озвучили вслух», – говорит Коммари.

По его мнению, данная «шумиха – это лишний повод попугать себя русскими, как и забытые уже истории с дачами, которые покупают русские, через которые в Финляндию проникнут "вежливые люди" и устроят Финляндскую Народную Республику, осуществив, таким образом, мечты тт. Сталина и Куусинена».  

«Бытовой расизм здесь направлен в большей степени против сомалийцев и негров. Отчуждение же по отношению к русским такое же иногда, как у финнов к самим себе, – потому что они сами, как люди, очень закрыты к другим. То есть проблема скорее в неготовности и неумении финнов интегрировать людей (включая русских и русскоязычных), чем в системной русофобии», – резюмировал он.

С Коммари во многом согласен финский журналист и учёный Константин Ранкс, ныне проживающий в Риге. «В Финляндии вопрос дискриминации весьма специфический. Он отличается кардинально от того, что есть в странах Балтии. Финская политика направлена на интеграцию иноязычных в общество. Есть программа сохранения родного языка семьи, но есть и характерная для финнов настороженность к иностранцам, в особенности к русскоязычным. Парадокс в том, что чем выше вы поднимаетесь в общении с вашими собеседниками по образованию и статусу, тем меньше шансов столкнуться с критическим отношением к вам. То есть дискриминации к русскоязычным как политики нет вообще», – заявил он.

По словам Ранкса, Финляндию и Латвию объединяет то, что наиболее ксенофобная часть их обществ – это те, кого называют люмпен-пролетариатом, «то есть люди малообразованные, по жизни неуспешные». При этом индустриальные рабочие «и там и тут вполне толерантны». 

Далее начинаются различия. «В Латвии и интеллигент может быть националистом и ксенофобом, и это нормально. Причём такое впечатление, что "элита" вся этим поражена. В Финляндии же совсем не так. Там чем человек образованнее, чем выше его положение, тем более он толерантен, у него шире кругозор, он меньше придаёт значения расовым, гендерным и прочим различиям. То есть он может быть политическим националистом даже, но это достаточно маргинально. Рига от Хельсинки в трёх с половиной сотнях километров, но по стилю жизни кажется, что Хельсинки где-то рядом с Лондоном или Брюсселем», – утверждает он.

Русские Латвии, отстаивая своё право учиться на родном языке, действительно любят приводить Финляндию в качестве положительного примера. Вторым государственным языком там является шведский, хотя этнических шведов в стране всего 6 % при 26 % русских в Латвии. Более того, с этого года финны начали воплощать новую схему изучения иностранных языков в общеобразовательных школах. В частности, русский преподаётся в школах Восточного Хельсинки и в городах Восточной Финляндии по программе А1 (первый иностранный язык).

«Выпускники этих школ будут в итоге свободно владеть финским, шведским, английским и русским языками – и, при желании, каким-либо ещё иностранным языком. Более чем полувековой опыт билингвального образования, накопленный в таких учебных заведениях, как Финско-русская школа в Хельсинки, позволяет надеяться, что данная инициатива продемонстрирует миру возможности воспитания детей в духе истинного взаимоуважения и формирования у них выдающихся навыков в области межнациональной коммуникации», – считает Ранкс.