В начале марта 2020 года Президент России Владимир Путин поручил правительству до 15 июля разработать и утвердить госпрограмму по поддержке и продвижению русского языка за рубежом. Работа по сохранению русского языка ведётся постоянно, вне зависимости от страны и всевозможных документов. Ведь часто в этом задействованы не только официальные организации, но и энтузиасты, которые продвигают русскую культуру. Преподаватели и эксперты рассказывают, как живёт русский язык за границей, насколько успешно получается встраивать его в системы образования и какая помощь нужна и будет эффективна.

Израиль ― страна, где русский язык нашёл своё место

«Израиль ― страна особенная, потому что её отцы-основатели были родом из России или же из стран, бывших частью Российской империи. И человек, который является одним из символов возрождения иврита, ― Элиэзер Бен-Йехуда — учился в литовской гимназии на русском языке. Влияние русского языка на иврит, конечно, неоспоримо. Первые классики иврита ― это тоже люди, для которых русский был родным, либо одним из родных языков. Ещё пример: основатель правящей партии «Ликуд» Владимир (Зеэв) Жаботинский был известнейшим одесским журналистом и писателем», ― рассказывает преподаватель русского языка на кафедре иностранных языков Тель-Авивского университета Марина Низник.

В первые годы существования Израиля принадлежность ко всему русскому означала принадлежность к элите. Однако со временем ситуация изменилась и лидирующие позиции занял английский язык ― и в системе образования, и в академической науке. Всё это отчасти вытеснило русский язык на периферию. Но в 90-е годы в Израиль приехало огромное количество людей с территорий, входивших в СССР, и мало кто хотел расставаться с родным языком. Таким образом, появилось множество частных школ, где русский язык преподавали наряду с другими предметами. Но прижились лишь немногие учебные заведения такого типа: большинство из них всё-таки закрылись.

«А вот что удалось в Израиле ― это провести русский в систему официального образования. И это огромное достижение общины. Сегодня русский ― это так называемый язык по выбору. Глобально все обязаны учить иврит и английский, но в средней школе с 7-го по 9-й класс дети обязаны учить еще какой-то иностранный язык. До 1995 года это были французский и арабский. Затем появился и русский. И сегодня на аттестат зрелости русский язык сдают гораздо больше людей, чем, например, арабский», ― объясняет Марина Низник.

По словам педагога, хоть русский язык и записан как иностранный, на самом деле он является херитажным (унаследованным). В Израиле существует целая программа по его изучению, которая будет обновлена в 2020 году, и как раз потому, что она изначально была составлена для русского языка как иностранного:

«В предисловии новой программы написано, что наша целевая аудитория ― это непосредственно билингвы. Хотя сейчас в израильских школах открывается всё больше классов, где изучают русский язык те, кто не имеет никакого отношения к русским семьям. Это тоже очень интересная история, потому что нет пособий для изучения именно русского как иностранного. Есть только один учебник "Сорока", написанный Марианной Авери в Америке. Поэтому необходимо создавать национально ориентированные учебники, которые подходят конкретной системе образования. Собственно, эта задача и стоит сейчас перед нами», — рассказала Низник.

Создание национально ориентированных учебных пособий требует высоких затрат. При этом за последние 15 лет было выпущено много учебников для билингвов, которыми пользуются в разных странах. Марина Низник отмечает, что проблему это решает лишь частично: из-за культурных особенностей невозможно всех подвести под один стандарт.

«Национально ориентированные учебники ― это дорого. Их практически невозможно написать, если нет дотаций. Если взять любое издательство, то они за это могут взяться, только если пособия будут окупаться. А чтобы они окупились, их должны приобретать в самых разных странах. Поэтому большинство учебников для билингвов ― это то, что рассчитано на широкую международную аудиторию, — объясняет преподаватель русского языка. — То, что даже присылают нам из России, далеко не всегда попадает в наши потребности. Например, для Израиля совсем не актуальны учебники, где описаны христианские праздники».

Низник также отмечает, что педагогам по всему миру необходим общий электронный ресурс с цифровыми версиями пособий, ведь в XXI веке можно обойтись без посылок.

На вопрос о том, как можно помочь русскому языку укрепить свои позиции за границей, педагог отвечает, что есть два основных направления ― поддержка частных школ и интеграция языка в учебную программу: «Очень много делают частные школы во всём мире ― их надо поддерживать. Это именно те институции, которые помогают сохранить русский язык. При этом очень перспективна та модель, по которой пошёл Израиль: в тот момент, когда русский язык становится легитимной частью учебной программы, и отношение к нему меняется соответствующим образом».

Если говорить о мотивации тех, кто учит русский язык именно как иностранный, специалист отмечает, что чаще всего на выбор влияет окружение: например, если семья живёт в районе, где много выходцев из СССР:

«Это мы хотим, чтобы наша кофточка ни у кого не повторялась, а дети ― наоборот. Они без всякой пропаганды хотят учить русский язык, чтобы быть как все. И это правда очень интересный процесс. Когда бушевал коронавирус, они очень нервничали, как теперь все уроки будут онлайн. И я, соответственно, преподавала им по Zoom, что тоже было очень непросто и беспокойно: язык непростой. Тем не менее им это было интересно».

Если говорить о различных государственных программах поддержки русского языка за рубежом, то Марина Низник считает, что самый лучший путь ― это индивидуальный подход к каждой стране с учётом её культурных особенностей, подобный тому, который нужен и при создании учебников. Эксперт также предлагает наконец отойти от привычных образов русского человека, чтобы сломать стереотип о «валенках и гармошке»:

«Нужно искать новые точки соприкосновения и то, что нас объединяет. Это могут быть и новые технологии. Например, Москва ― современный, технологичный западный город, предоставляющий большой спектр возможностей. Мои сыновья приезжали год назад в российскую столицу и остались в полном восторге».

Не менее важно и сотрудничество между сторонами, ведь без поддержки официальных организаций инструментарий у местных активистов значительно сужается.

«Совместно с Российским центром науки и культуры (РЦНК) мы привозили Максима Кронгауза, Валерия Ефремова, Владимира Пахомова ― всё это выдающиеся учёные, которые занимаются современным русским языком. Они выступали у нас и на курсах повышения квалификации учителей. Без участия РЦНК мы этого не смогли бы сделать. У Тель-Авивского университета нет денег, чтобы это субсидировать. Вот вам реальный факт такого хорошего сотрудничества, и было бы хорошо его продолжать», ― заключает Марина Низник.

Из Швеции в Россию с амбарным замком

В лингвистическом вопросе Швеция ― особенная страна, где работает специальный закон: если один из родителей не швед и дома ребёнок разговаривает хотя бы иногда не на шведском языке, то он имеет право на один час бесплатного преподавания этого языка. Инна Шестопалова уже более 15 лет работает учителем русского языка в Швеции в городе Фалун в провинции Даларна и как раз занимается реализацией этого закона.

«У меня порядка 40 учеников от семи до 21 года. Все они учатся в разных школах. Всего в моём ведении 19 школ, и здесь система такая: не ученик ездит к учителю, а наоборот. Так что я вот так перемещаюсь от одного учебного заведения к другому. Оценки мы ставим наравне с другими предметами, а значит, балл за русский язык идёт ученику в аттестат и даёт ему дополнительные преимущества», ― рассказала она.

Помимо этого, Инна является председателем местного русско-шведского общества и фактически работает как волонтёр. По её словам, речь идёт не просто о том, чтобы научить детей читать и писать по-русски, но и о том, чтобы передать им знания о России, её культуре, традициях и истории:

«Наше общество входит в Союз русских обществ всей Швеции. В этом союзе я ― член правления и отвечаю за продвижение русского языка и культуры, а также за связь с детьми и юношеством. В этом направлении мы делаем много интересного. К каждому празднику мы готовим программы, конкурсы, выставки. К 75-летию Великой Победы мы готовили необычную историю из-за пандемии: все дети присылали сочинения о своих предках, живших в годы войны, или письма из будущего своим прадедушкам на фронт. Можно было ещё выучить стихотворения и посвятить своим предкам. На материале этих работ мы создали такой "Бессмертный полк" онлайн».

Но активности совсем не обязательно строятся вокруг праздников и памятных дат. При этом в процесс часто вовлекаются не только русскоговорящие ученики:

«Мы перевели с русского языка на шведский рассказ Леонида Андреева "Кусака". Он никогда раньше не был переведён даже на английский, а мы с детьми сделали перевод на шведский. Более того, каждый ребёнок дописал или дорисовал концовку этого рассказа. Таким образом, мы создали книгу: рассказ на двух языках с различными концовками. Её мы даём читать шведским одноклассникам наших детей, например. Ещё мы делали видеофильмы о своих родственниках, живших в годы войны, ― тоже на двух языках. Их мы демонстрировали шведскоговорящим ученикам, чтобы рассказать правду о войне, о том, кто всё-таки победил. Здесь очень мало преподаётся эта тема ― она считается немного неудобной».

«Кусака» ― не единственная книга, созданная детьми. Инна вспоминает, как её подопечные собрали целое кулинарное руководство на двух языках — «Любимые блюда моих учеников». В нём каждый ребёнок рассказал о своих любимых рецептах: «Шведские учителя домоводства использовали эту книжку и рецепты из неё. Таким образом мы и продвигаем нашу русскую культуру: не только литературу или искусство, но ещё и другие аспекты. Самое главное ― это нужно доносить в первую очередь до детей, потому что будущее будут строить они, а не те политики, которые делают это сейчас».

Читайте также: «Вкусное» чтение: вдохновлённые русской кухней 

По словам преподавателя, самая главная сложность в этой деятельности ― сломать стереотипы. Вторая трудность ― это доступ к учебным пособиям: «В последние годы русофобия просто зашкаливает и очень важно это изменить. Плюс хочется больше доступа к учебным пособиям: их на самом деле очень много, но не все доходят до нас. Это всё нужно как-то заказывать или специально привозить, потому здесь добыть это нереально. Я езжу довольно часто по конференциям, связанным с преподаванием русского языка, и там знакомлюсь с новыми методическими материалами и новой литературой».

Инна также считает, что самую хорошую службу в плане продвижения русского языка могли бы сослужить ознакомительные поездки в Россию. Такие визиты практикуются довольно давно, но педагогам хотелось бы, чтобы их было больше, ведь лучше один раз увидеть, чем 100 раз услышать.

«Я в прошлом году привезла двух моих шведских коллег в Москву на неделю. Мы жили у моей подруги, так что они могли посмотреть на нашу обычную жизнь изнутри. Когда мы ехали, они всё время спрашивали: "Инна, а куда нужно девать деньги? Нужно ли их прятать? А вдруг на нас там будут нападать?" Я им, конечно, посоветовала взять амбарные замки и цепи. В общем, ехали они с опаской. Но как потом они взахлёб рассказывали, как мы гуляли по Красной площади, как катались там на коньках ― мы тогда очень многое успели. Сейчас они большие поклонницы и русской культуры, и традиций, и языка. И они прониклись уважением к стране. Так что через личные контакты, через поездки ― на мой взгляд, это самый лучший путь», ― вспоминает Шестопалова.

Если говорить об интересе к языку в целом, то, по словам преподавателя, он заметно вырос: в университетах, например, даже появились кафедры русского языка.

«Но многие шведы мне рассказывают, что 20-30 лет назад русский язык был настолько популярен, что его изучали в школах целыми классами. Сейчас этого нет, но интерес к России у простого населения есть. И если мы переломим этот стереотип, то будет очень хорошо», ― заключает Инна.

Официальный статус «со звездочкой»

«Казахстан, равно как и Киргизия, ― та страна, где русский язык имеет официальный статус. В 90-е годы, до изменения Конституции, он был языком межнационального общения, а потом приобрёл статус официального. Если посмотреть на Конституцию Казахстана, то, в принципе, оба языка по своему функционалу равны. Однако есть ещё отдельный закон о языках, и он регламентирует особенные поправки. Хотя с юридической точки зрения это не совсем правильно, так как Конституция ― это верховный закон», ― говорит главный редактор издания «Русские в Казахстане» Илья Намовир.

Согласно закону о языках, функционал русского сводится к тому, что граждане Казахстана имеют право взаимодействовать с органами власти на русском языке. Это значит, что если запрос был на русском, то и ответ чиновники обязаны предоставить на том же языке. Однако, по словам Ильи Намовира, в жизни всё работает несколько иначе: «Человек может обратиться в госорган на русском языке, а ответ может прийти на казахском, без всякого перевода. Это же касается и получения официальных документов. Если дополнительно написать и попросить, то, скорее всего, сделают повторный ответ уже на русском языке, но это довольно неудобно».

Если рассматривать вопрос преподавания русского языка в школах, то эксперт отмечает, что ситуация в Казахстане в целом мало чем отличается от происходящего во всех остальных странах бывшего СССР. На протяжении всего периода независимости часы преподавания русского языка в школах и вузах сокращались. Это выливалось в трансформацию системы его преподавания. Даже в школах с русским языком обучения он сегодня преподаётся как разговорный иностранный. И если в начале 90-х использовалась советско-российская методика, то впоследствии она была заменена: появились казахстанские учебники, что отразилось на преподавании не только русского языка, но и литературы. В результате, при том, что русский язык остаётся важным средством коммуникации, общий уровень владения им серьёзно снизился.

Казахстанцы продолжают занимать лидирующие позиции среди представителей других стран по числу поступающих в российские вузы. Однако Илья Намовир отмечает, что из-за разницы в системах образования абитуриентам из Казахстана становится всё сложнее успешно сдавать вступительные экзамены в России: «В последние годы к поступлению в российские университеты начинают готовиться заранее: примерно за два-три года родители ищут репетиторов, потому что простого школьного образования недостаточно. Раньше история с репетиторством распространялась больше на специальные предметы вроде алгебры или физики, то сейчас людям приходится дополнительно нанимать репетиторов по русскому языку».

По ощущениям эксперта, ситуацию вокруг русского языка в Казахстане можно назвать отчасти тревожной, ведь время от времени звучат призывы запретить его или лишить статуса официального:

«Даже если завтра у русского языка отберут статус официального, он из Казахстана всё равно никуда не денется: русскоязычие значительной части населения ― это состоявшийся факт. Но это не означает, что ситуация останется такой и в дальнейшем. Статус русского языка часто используют в политической повестке, периодически происходит нагнетание ситуации. В этом году на одной из медиаплощадок даже создали петицию об отмене официального статуса русского языка, которая набрала более 100 тысяч подписей, что вызвало довольно большой ажиотаж. Это не добавляет спокойствия русскоязычному населению и наглядно отражается в статистике эмиграции из Казахстана».

Зачем австрийскому политологу русский язык

Какие бы стереотипы ни окружали Россию, из-за границы приезжает множество иностранцев, желающих изучить язык на его родной земле. Профессор кафедры русского языка Университета имени А. И. Герцена Валерий Ефремов рассказал, что большая часть таких студентов в наше время приезжают из Китая, причём они учатся на всех уровнях высшего образования.

«Если раньше это был только бакалавриат и магистратура, то сейчас очень активно они осваивают и аспирантуру. В последние лет пять пошла тенденция, относящаяся, видимо, ко внутренней политике академического сообщества в самом Китае: раньше аспиранты защищались по дисциплине, связанной с преподаванием русского как иностранного, ― это педагогические науки. Сейчас они защищаются по русскому языку и литературе, как это делают русскоговорящие люди, потому что это поднимает их статус», — объяснил Ефремов.

По словам профессора, далеко за примерами ходить не надо ― такой кейс был непосредственно на филологическом факультете герценовского университета: «У нас китаянка защитила магистратуру по русскому языку и литературе и по возвращении в Китай сразу стала заведовать кафедрой. Это, конечно, круто, но говорит и о количестве университетов и кафедр в Китае. Например, в уже известном всем городе Ухань ― 98 университетов».

Ещё одна большая группа студентов ― это европейцы, которые по разным причинам выбирают Россию для учёбы.

«Как бы это ни звучало, некоторые просто любят русский язык и культуру. Я сам неоднократно пересекался в Новосибирске с итальянцами ― у них там большой международный проект с педагогическим университетом. И вот они мне говорят: "Хотим читать по-русски, хотим быть переводчиками". В Австрии меня поразил один молодой человек, который на самом деле был политологом со специализацией в испанском языке. На вопрос "Зачем вы учите русский?" он ответил, что для себя. Но ведь русский ― не самый простой "сюжет" в контексте "для себя". В итоге он мне сказал следующую вещь: "Когда я включаю западные новости, я вижу одно, а когда смотрю российские ― вижу другую картинку, но мало что понимаю. Поэтому хочу знать, что же на самом деле происходит"», ― вспоминает Ефремов.

Третья крупная категория ― студенты с постсоветского пространства. Профессор считает, что только недавно жители бывшего СССР по-настоящему оценили русский язык именно в контексте межнационального общения: «В советское время это было неким шаблоном, который проходил через все учебники не только русского как иностранного, но и просто русского языка. А вот после распада Советского Союза это стало очень актуально. Мы понимаем, что так оно и есть. Например, в Армении, где я очень часто бываю, в любой приличной семье наряду с английским обязательно дают и русский язык. Это, конечно, не означает, что ребёнок поедет учиться в Россию, но пример тем не менее очень показательный».

Валерий Ефремов уверен, что сегодня ситуация с преподаванием русского языка как иностранного выглядит очень достойно как с точки зрения развития, так и с точки зрения адаптации различных новых методик. Единственная проблема, по мнению профессора, — недостаточное разнообразие полноценных учебных пособий.

Что касается государственных программ поддержки русского языка за рубежом, то эксперт уверен, что Россия делает в этом смысле всё то, что предпринимают другие страны. Поэтому Ефремов считает ошибочным мнение о том, что русский язык и культуру пытаются продвигать во всём мире каким-то хитрым образом.

«Мы должны очень четко понимать, что любая развитая страна и любой развитый язык имеют такого рода институты. Считается, что когда появился фонд "Русский мир", то он был создан, чтобы кого-то запугивать. Но ведь это есть у всех: у испанцев ― институт Сервантеса, у немцев ― институт Гёте и так далее. Любая страна хочет реализовывать то, что называется "мягкой силой". Безусловно, хорошо, что у нас создаются те или иные программы, то есть существуют некие ориентиры. Это значит, что можно подаваться, например, на гранты. И по своему опыту поездок по той же Европе могу сказать, что такая помощь действительно нужна. Всем хочется преподавать русский на каком-то современном этапе, по красивым учебникам и с использованием интернет-программ. Если в это будут вкладывать деньги, то это определённо нужно делать».

Цифры

По оценкам экспертов, число русскоговорящих в мире составляет порядка 300 миллионов человек. В ближайшие пять лет эту цифру планируется значительно увеличить. Для этого ещё в 2019 году в рамках целевой программы Минпросвещения «Научно-методическое, методическое и кадровое обеспечение обучения русскому языку и языкам народов РФ» утвердили сумму, которая пойдёт на продвижение русского языка в других странах. Она составит 7,4 миллиарда рублей и рассчитана на пятилетний период с 2019-го по 2025 год. Бюджет предыдущей программы составлял вдвое меньше ― 3,7 миллиарда.

Одна из главных задач ― развитие интернет-школ русского языка. Охват учеников планируется увеличить в четыре раза. Кроме того, в планах Минпросвещения создание порядка 70 новых центров по продвижению русского языка. Ко всему этому добавляются сотни различных культурных и образовательных мероприятий, программ обмена и курсов повышения квалификации для педагогов.

Ещё в 2015 году была утверждена концепция по продвижению русского языка за границей. В ней описаны приоритетные цели, задачи и направления деятельности РФ в интересах развития международного культурно-гуманитарного сотрудничества и формирования позитивного образа России в мире. Русский язык рассматривается как один из основных инструментов продвижения и реализации внешнеполитических интересов страны. В июле 2020 года, согласно поручению президента Владимира Путина правительству, должна появиться государственная программа по поддержке русского языка за рубежом.

Источник: Daily Storm