Роза Новикова родилась в 1929 году в Ленинграде и подростком пережила страшную блокаду. Теперь она живёт в венгерском городе Печ, где действует Русский центр. Своей семейной историей Роза Аввакумовна поделилась с «Русским миром», эту краткую хронику местами невозможно читать без слёз.

– Мой папа был инженером на авиационным заводе, а мама работала лаборанткой на ленинградском заводе оптики и механики. В семье нас было двое девочек – Роза и Зоя. Прямо перед войной, в мае, у нас родилась ещё одна сестрёнка Аллочка. Мои родители работали, поэтому с нами жила наша няня Мусенька, которая была абсолютно полноценным членом семьи. Мы жили в Выборском районе в Нишлоцком переулке в ленинградской коммуналке. Это был, да и сейчас он стоит, настоящий ленинградский дом с внутренними дворами и колодцами и настоящая комуналка на пять семей. Жили мы дружно, в каждой семье были дети, все друг другу помогали, в общем, детство у нас было счастливое.

– Как вы узнали, что началась война и как к этому отнеслись?

– Когда началась война, мне было 12 лет. В июле мы собирались на дачу, вся семья села за стол, а меня отправили за квасом. Когда я стояла в очереди, по громкоговорителю объявили о начале войны. Мы были детьми и с радостными криками «Война! Война!» ворвались в квартиру, а моя мама в это время наливала чай из самовара, кипяток лился ей на руки, и она как будто не замечала этого, а папа подбежал и закрыл кран. Так началась война.

– Что случилось после этого? Школьные занятия в сентябре возобновились?

– В сентябре мы начали ходить в школу, но проучились очень мало – около месяца. Многие мужчины ушли на фронт, а у моего папы была бронь, т .к. он работал на оборонном заводе. У него была возможность с семьёй эвакуироваться, но мама категорически была против. Она не хотела уезжать из Ленинграда из-за маленького ребёнка и надеялась, что война быстро закончится. Позднее она очень жалела о своём решении, но тогда Ленинград уже закрыли, и началась блокада.

– Когда начались бомбардировки и голод? Как вы пробовали спастись от голода?

– Ввели карточки на продукты, начались постоянные бомбёжки. В начале зимы умерла моя сестра Аллочка. Начались холода, голод и постоянные бомбёжки. Чтобы согреться, мы сжигали мебель и книги, чтобы не думать постоянно о еде, а мама нас с сестрой заставляла плести кружева. Чтобы не слышать вой сирены, мама всегда заводила патефон.

В квартире всегда горела лампадка, и таким образом мы поддерживали огонь. Однажды у мамы украли карточки, и мы были обречены на голод, но, к счастью, нам помог друг родителей, который отдал нам свой хлеб и ушёл на фронт. Потом он помогал нам и в детдоме, высылая свои деньги, а затем, к сожалению, он погиб.

2 февраля 1942 года умер от голода папа, а через 25 дней умерла мама. Мы остались с нашей няней Марусей. Мы с сестрой были очень слабыми, к тому же я заболела, и няня решила ради нашего спасения отвезти нас в детский дом. Она отвела нас в распределитель, откуда меня сразу отвезли в госпиталь, а сестру отправили в детдом. А наша няня через несколько дней умерла. Наверное, таким образом она пыталась спасти нас от голода.

Когда я поправилась, то сразу стала искать сестру, это было очень важно для меня, так как мы остались вдвоём. Слава богу, я её нашла, она тоже долго лежала в больнице, и потом уже мы не расставались.

Прямо напротив детдома находился военный госпиталь, мы ходили туда помогать раненым писать и читать их письма. Моя сестра была слаба, у неё был панический страх от бомбёжек, поэтому благодаря «Дороге жизни» мы были эвакуированы в Горьковскую область.

Жизнь в эвакуации была, конечно, нелёгкой. Мы ходили в сельскую школу, работали в колхозе, собирали в лесу грибы, ягоды, молодую крапиву. Так мы и дождались Победы.

– Как сложилась ваша дальнейшая судьба? Где вы учились и чем занимались?

– Сразу после победы мы стремились уехать в Ленинград, и в августе нас отвезли обратно. Город был в руинах, для восстановления нужна была рабочая сила. Нас – кому было больше 16 лет – определили на ткацкую фабрику Ногина (прядильно-ткацкая фабрика им. В. П. Ногина – ред.), а по вечерам я училась в школе рабочей молодёжи. Жили мы при фабрике в общежитии, в нашей квартире уже обосновалась другая семья, и квартиру нам, к сожалению, не вернули. Потом я работала на машиностроительном заводе имени Ленина и училась в техникуме завода на чертёжницу.

В 1954 году я встретила своего будушего мужа Леонида, он учился в Ленинградской консерватории на военного дирижёра, и через два года мы поженились. Так началась моя жизнь офицерской жены. Мы много переезжали, у нас родились дочь и сын. В 1985 году, после ухода на пенсию моего мужа, мы вернулись обратно, хотя не в сам Ленинград, а под Ленинград – в город Кириши.

– Как вы оказались в Венгрии?

– Мои дети получили высшее образование в Ленинграде. Дочка ещё во время учёбы вышла замуж за венгра, и они переехали жить в Венгрию в город Печ.

– Остались ли у вас родственники или подруги-сверстники в России? Вы поддерживаете с ними контакты?

– В моём городе Кириши я состою в обществе блокадников. К сожалению, с каждым годом нас остаётся всё меньше и меньше

– Часто ли ездите домой? Бываете на Пискарёвском кладбище?

– Мой муж до конца своей жизни преподавал в музыкальной школе, но, к сожалению, в 2003 году он скоропостижно скончался, и началась моя жизнь на два дома. Большую часть года я провожу в Венгрии у дочки, здесь у меня двое внуков, трое правнуков. Но каждый год День Победы я стараюсь праздновать в Санкт-Петербурге.

Мой сын в архиве нашёл место, где похоронены мои родители, – это общая могила на Пискарёвском кладбище, и я регулярно её посещаю. К сожалению, в 2019 году из-за пандемии я не смогла поехать домой, но очень надеюсь, что в этом году буду праздновать День Победы в Санкт-Петербурге. Конечно, я регулярно посещаю и мемориал советским солдатам на кладбище города Печ и возлагаю цветы.

– Какой наказ вы бы дали молодым людям, независимо от их национальности?

– Для нас День Победы – самый главный праздник, и мне очень хочется, чтобы во всём мире люди не забывали, какой ценой достался мир, в котором они живут.